– Гав! – громогласно пролаял в ответ тот, очевидно тоже узнав хозяйку.
От вызванных гавком децибелов безголовую кибер-мумию перевернуло в воздухе, со смаком шлепнуло об стену, и бедная нежить медленно сползла по каменным блокам на пол кучкой ни на что не годного металлолома. И наверное для полного комплекта на неё сверху упал увесистый кусок разрушенной собакой стены. Коллеги пострадавшей мумии каким-то чудом устояли на ногах.
Они оказались разумнее своего погибшего собрата и растворились в воздухе, оставив кровожадные намерения до прихода следующих визитеров. Хотя возможно, что у них просто сработали какие-нибудь программы, которые велели им, скажем, убегать, когда им грозит опасность, и не о каком разуме речи не идет. Но нам, понятное дело, было все равно, почему они удрали, мы просто радовались, что спаслись.
Мы вскочили на широкую спину Джока, и он, делая мощные взмахи своими орлиными крыльями, понес нас куда-то вверх, проломил собою и нами еще несколько стен и потолок следующего уровня. И вот таким громким образом мы вылетели из пирамиды и оказались среди белых песочных барханов. После темной пирамиды свет дня показался мне настолько ослепительным, что даже заслезились глаза. Я посмотрел на мальчика с девочкой, они тоже закрывали гляделки несколько минут рукой, пока не привыкли к новому режиму освещения.
– Ну, что, Мик, мне кажется очевидным, куда нам трансгрессировать дальше.
– Разумеется, в измерение симуранов! – отозвался конек, в его голосе послышалось подобие теплых нот.
– Чудо-жидкость, которую мы принесли, тебе больше ни к чему, ты завершил свое превращение, – сказал Даня, обращаясь к Джоку.
– Даня, не выбрасывай, на всякий случай, а вдруг пригодится, – шепнул я другу, передавая ему ставшие не нужными три пульверизатора, чтобы он их сохранил.
– Ладно, – не стал со мной спорить парнишка.
Тут, ни с того ни с сего, я ощутил такую адскую боль в висках, что перед глазами заплясали непонятные цветные пятна, а затем мой мир поглотила темнота.
Очнулся я от едкого странного запаха, такого мерзкого, что начали слезиться глаза. С трудом сконцентрировав зрение, я увидел ветеринара-практиканта Ваню Громова, который убрал от моей физиономии какой-то пузырек с прозрачной, гадко пахнущей жидкостью.
– Нашатырный спирт, – пояснил Иван. – Используется, чтобы привести пациента в чувства.
– Слава Богу, очухался! – с облегчением выдохнул Даня, который каким-то чудом оказался здесь же.
– Ты нас так напугал! Я думала, что ты умер… – увидел я и Инну.
– А Мик где? – забеспокоился я о друге, которого почему-то не было со всеми нами.
– Он на зарядке. Когда ты вырубился, он истратил весь свой заряд, чтобы вытащить нас из того измерения, – прояснил ситуацию мальчик.
– Да, он молодец, даже Джока перенес в мир симуранов, – закивала головой его сестра. – Там так красиво, всюду горы и целая стая летучих собак. Они приняли нашего сенбернара в стаю. Я так за него рада! А как только мы оказались в Бесшумном Взрыве, то побежали показать тебя Ване.
– Так что с тобой случилось? – поинтересовался юный ветеринар и почему-то хихикнул.
– Извини, – смутился он, поймав мой недоумевающий взгляд. – Просто обычно наши пациенты не могут сказать, что у них болит… В общем мне…это… непривычно. Но очень круто!
– Понятно, – ответил я. – У меня так сильно заболела башка, что я вырубился.
– Сейчас болит? – поинтересовался Иван, осматривая мои глаза и уши.
– Нет. Прошло.
– То, что больше не болит, – это хорошо. Но такая сильная головная боль может быть неспроста. Давай-ка сделаем рентген.
– У вас на ферме есть рентген-аппарат? Кучеряво живете, – съязвил я, потому что мысль о том, что какая-то непонятная отсталая аборигенная техника будет облучать мою черепушку, мне очень пришлась не по душе.
– Конечно нет. Здесь ферма, а не санаторий, – заулыбался Ваня. – Но я знаю того, у кого такая техника есть.
Глава вторая. Медосмотр
– А я-то думал, что голубая кровь – это метафора… – изумился Ваня.
Он пораженно рассматривал голубого цвета фосфоресцирующую жидкость в пробирке, которая, собственно говоря, и была моей кровушкой. Не понимаю, чему он так удивился, у вас она что, какого-то другого цвета? Что? Красного?! Да ну на фиг! Не может быть! И как вы так живете? Ну, ладно, это ваши проблемы…
– Не умничай тут! – не смог придумать я, что ещё ответить на столь беспардонный комментарий будущего ветврача.
Мы сейчас находились в огромном гараже нашего соседа справа Игоря Гориусова, который тот переделал под лабораторию. Помните, он еще участвовал в нашей «пижамной вечеринке» в прошлом месяце? Несмотря на большие размеры помещения, развернуться здесь было негде. Каждый миллиметр пространства был заставлен всевозможными штативами, подставками с пробирками, непонятными жужжащими и гремящими аппаратами, о предназначении которых у меня не возникло не малейшей идеи, настолько они были необычны. Была здесь и большая пустая клетка, на дне которой валялись две пары новеньких блестящих оков с цепями, одна нормального размера, вторая совсем крохотная.
– А по составу такая же, как у нас, – сказал Игорь, рассматривая мазок моей крови в микроскоп. – Все показатели в норме, ну разве что совсем чуть-чуть повышен сахар.
Гориусову было лет сорок пять на вид, и он, как сказал ваш писатель Оскар Вайлд, книгу которого я пролистал на днях[2], потому что она входила в список по внеклассному чтению Инны на лето, был «обезображен интеллектом»: высокий лоб, залысины, несколько серебряных нитей на висках и очки в роговой оправе, которые были настолько большие, что закрывали половину лица. Примечательно, что, несмотря на фамилию, усов у товарища не было. Это он зря, конечно, вон у нас, у котов, какая красота на морде растёт. Прямо мурррр! Нельзя не залюбоваться.
Ваня же был высоким смуглым парнем с темными волосами. Он учился на первом курсе ветеринарного факультета и проводил этим летом свою первую практику в Бесшумном Взрыве, под руководством Стаса Кардиганова – весёлого, всегда улыбающегося старичка.
– Товарищи ботаники, вообще-то у меня жалобы на головную боль… – решил напомнить я двум радостным, словно попавшим в Диснейленд на халяву, служителям науки о цели своего визита. По ним было видно, что мой осмотр им приносит просто необычайное удовольствие. Неужели никогда до этого мироходца не видели?!
– Потерпи, раз пришел, – заявил мне Ваня.
– Если есть возможность обследоваться, то используй ее на полную катушку. Именно этим мы сейчас и занимаемся, – принял серьезный вид Игорь и поправил сползшие в порыве красноречия очки.
– Ух ты, там бараны! – изумленно воскликнул Даня, когда наклонился к зачем-то закрытой прозрачным куполом сковороде на плите, на которой жарился и переворачивался сам собой блин. Еще к этой конструкции крепилась рука-манипулятор в белой перчатке, которая складывала готовые блинчики на тарелку, где их образовалась уже целая горка.
– Муфлоновое покрытие. Новая разработка, – с нескрываемой гордостью в голосе пояснил изобретатель. – Не стирается, не подгорает, и для жарки не требуется масло.
Я подошел поближе, чтобы рассмотреть чудо техники, и увидел, что к прозрачному куполу, который закрывал собой сковородку с плитой и роборукой, была приставлена маленькая камера типа видеорегистратора, а изображение от нее транслировалось на здесь же стоящий ноутбук.
А на мониторе оказалась увеличенная раз в пять сковородка, дно и стены которой были покрыты стадом маленьких, можно сказать микроскопических, барашков. Они перемещались, и вместе с ними крутился, не пригорая, блин. Бяшек было так много, что они покрывали сковородку словно ватой или чем-то столь же воздушным, белым и пушистым. Я даже слова подходящего не могу найти, чтобы сказать, с чем это микростадо можно сравнить.