– Да, мы знаем. И мы уже говорили со следователем. Мы ему все рассказали про Яну. Камеры видеонаблюдения в городе показали, что за рулем Славиной машины сидела Яна. Свою машину она разбила. Очередную машину. Поразительно, что у нее никогда не было никаких серьезных травм!
Я этому тоже поражалась, но промолчала. Дамы высказали предположение про связь с нечистой силой. Я это никак не прокомментировала, но такие мысли у меня, признаться, тоже появлялись. Столько аварий, про которые даже я знаю, – и практически никаких следов! И прав Янку вроде ни разу не лишали. Хотя тут, конечно, папа мог подсуетиться со своими связями.
Дамы сообщили, что вплоть до последней видеокамеры, которая «взяла» машину Славы, за рулем сидела женщина. Как я знала от Андрея, камер не было в месте аварии – они не установлены в области так часто, как в городе. Но у следствия были все основания считать, что виновницей аварии является Яна.
– Нам это очень нужно доказать, – сказала мать Славы. – У нас хотят отобрать квартиру.
– Кто?!
– В аварии погибла пожилая пара. Их дети. А потом, Славин банк.
Желание детей погибших мне было понятно, хотя таким образом они все равно не вернут родителей, но при чем тут банк?
Оказалось, что у каких-то заемщиков начались проблемы. Слава, как я уже знала, возглавлял кредитный отдел. В банке начали выяснять, кто принимал решение о выдаче кредитов, как принимал, откуда взялись эти клиенты.
– Принимал Слава? – уточнила я.
– Не знаю, – ответила его мать. – Вообще ничего про их «кухню» не знаю. Но подозреваю, что все хотят повесить на Славу, потому что он мертв. Наверное, в банке на самом деле есть проблемы. Вы не могли не слышать, сколько банков лишились лицензий. И всегда есть клиенты, которые кредит не возвращают. Вроде определенный процент невозврата как-то закладывается в стоимость кредитов. Всех кредитов. Ну не идиоты же в банках сидят. Должны понимать, что сто процентов клиентов не вернут сто процентов денег, и еще с процентами.
– Я понимаю, что вам нужно доказать невиновность Славы в аварии для детей погибшей пары и для родственников погибшей женщины, если еще и они предъявят вам претензии. Но что даст невиновность Славы в аварии для банка, если они хотят сделать его козлом отпущения?
Мама Славы пожала плечами и снова заплакала. Ее подруга пояснила, что Слава с мамой и младшим братом жили в большой квартире, купленной Славой. Свою старую они продали, деньги пошли на покупку новой в элитном комплексе – она назвала в каком. Я подумала, что, к счастью, у женщины есть еще один ребенок. Квартира полностью оплачена, долгов по ней нет. Оформлена она на Славу, мать и младший брат собственниками не являются, только прописаны в ней. Никаких предыдущих собственников появиться не может, потому что дом новый.
– Вы – прямая наследница, – сказала я.
– Мне от этого не легче. Мне пояснили, что если я вступаю в права наследства, то и долги переходят в наследство.
– У Славы есть долги?
– Банк утверждает, что он виноват в выдаче кредитов не тем людям.
По-моему, это не было долгами Славы, это долги тех людей, которые не возвращают кредиты, о чем я и сказала вслух. Подруга Славиной мамы кивнула.
– Но меня уже терроризируют звонками, – всхлипнула Рукомойникова. – Слава еще не похоронен, а мне звонят по несколько раз в день.
– Пишите заявление в полицию, прокуратуру. Скажите следователю, который ведет дело об аварии!
– Уже сказала. Он обещал разобраться.
Я спросила, не собирался ли Слава вместе с моей сестрой перебираться в квартиру нашей бабушки.
– Собирался, – кивнула несчастная женщина. – Мне ваша сестра, Аня, не понравилась с самого начала. Я понимаю, что женщины сына редко нравятся, но до Яны у него была очень милая девушка. Она меня сейчас поддерживает и искренне скорбит о Славе. А Яна не отвечает на мои телефонные звонки. На ваши отвечает?
Я сказала, что сестрице не звонила, и не только сейчас. Я не помню, когда вообще разговаривала с ней по телефону. Мы виделись только на редких семейных мероприятиях. У меня нет желания ни видеть, ни слышать Яну.
– Вот и я не хотела ее ни видеть, ни слышать. И они со Славой уже несколько раз ночевали у бабушки – после смерти вашего деда. Слава был хорошим сыном и понимал, что я не желаю видеть Яну в нашей квартире. Он не хотел конфликтов. Хотя квартира большая, четыре комнаты. Я не знаю, как теперь буду за нее платить. Наверное, придется продавать и покупать меньшего размера. Но пока я еще вступлю в права наследства… У ваших родителей тесно. Они там вроде даже ни разу не ночевали.
Я кивнула и сказала, что плачу ипотеку, а сама подумала, что Яночка очень активно подбиралась к бабушкиной квартире. И ведь у нее все могло получиться! Бабушка могла пустить их к себе вместе со Славой на постоянное проживание. И Слава явно был не дурак – понимал, сколько может стоить бабушкина квартира.
Славина мама попросила меня позвонить, если я что-то узнаю об аварии – то, что может заинтересовать ее. Я пригласила их с подругой ко мне делать прически – можно ко мне домой, где у меня все оборудовано для приема клиенток, и я сама могу приехать к ним.
– Наверное, я приглашу вас к себе, Аня, – сказала Славина мама. – Возможно, нам будет что обсудить.
Мы расстались, а я задумалась о том, оформлена ли какая-то недвижимость на Яну – на тот случай, если родственники погибших в аварии предъявят иски теперь уже моей сестрице. Квартиру, в которой мы с Яной родились, покупал мой дед нашему отцу. Значит, она, скорее всего, оформлена на одного отца. Может, на отца с матерью. Налог мне приходит только на мою квартиру и машину. Если бы у меня была доля в той квартире, она бы фигурировала в платежке. Значит, и у Яны доли нет. Если только отец не переписал квартиру на нее, например, чтобы она не досталась его незаконнорожденным дочерям. На этом могла настоять мама. В нашей семье все могло быть. Но ко мне претензий быть не может ни у родственников погибших, ни у банка. Если претензии будут, то к нашим с Яночкой родителям. Вот пусть и расхлебывают за любимой доченькой.
Глава 6
Андрей приехал, как мы и договаривались, но совершенно больной. Простыл на дороге. Он сказал, что болеет несколько раз за зиму, и, вместо того чтобы готовить ужин, завалился на надувную кровать – заявил, что со мной на диване спать не будет, чтобы меня не заразить. Хотя у него, скорее, не вирус, а обычная простуда, но все равно. Правда, продукты он привез и обещал приготовить ужин, когда будет в силах. Я сама сварила куриный бульон и напоила его.
– А утром тебе надо на работу? – уточнила я.
Мне самой требовалось к десяти в салон. Я работаю в салоне два через два, с десяти до десяти, и у меня расписан весь день, а «выходные» – два дня, как уже говорила, ношусь по частным клиентам или теперь принимаю их у себя. Скорее бы мне расплатиться за квартиру!
Андрей сказал, что, наверное, надо будет вызвать участкового терапевта – ему же больничный нужен. По прошлому опыту он знал, что, если сразу не начать лечиться, а опять идти на работу, будет только хуже и болеть он будет дольше.
– Я у тебя хоть отдохну, – сказал он. – Поболею спокойно и отосплюсь. А то дома вокруг меня сразу начинают бегать все родственницы и спорить, как меня лечить. А мне, когда я плохо себя чувствую, хочется одного – чтобы меня оставили в покое. Мне не хочется разговаривать (и это часто больно), мне хочется спать или просто лежать в тишине с закрытыми глазами. Одному в комнате! Но не дают.
В общем, с утра я вызвала участкового терапевта, объяснив, что больной по адресу не зарегистрирован, но потом будет лечиться по месту регистрации, полиса у него с собой нет. Но температура высокая, свет режет глаза, кашляет. И нужен больничный. Андрею велела, чтобы позвонил мне после ухода врача и сказал, какие лекарства купить. Он ответил, что позвонит другу, тот все купит и привезет, чтобы сразу начать принимать. Это меня очень устраивало.