Время до звонка я обычно коротаю в художественном корпусе. Мимо проходит группка шестиклассниц – им разрешается не носить форму, зато все остальные обязаны ходить в уродливых темных пиджаках и юбках. Интересно, есть ли среди них мой репетитор? А ведь можно просто благополучно выкинуть дополнительные занятия из головы.
– Эй, Сэм! – Это Энджи. Поравнявшись, она берет меня за руку. – Ты как?
– Ничего. Но не прочь еще денек отдохнуть.
Энджи сочувственно морщится.
– Ты наверняка могла остаться дома сегодня, раз такое случилось.
– Не выйдет. Правда. – Я закатила глаза.
У батареи отопления нас ждали Рут и Шарлиз. В этих старых зданиях всегда холодно: даже когда снаружи светит солнце, стены не пропускают его тепло.
– В следующий раз, если попадешь в переделку, всеми силами обостряй ситуацию, – советует Шарлиз. – Отдохнем от школы подольше, – и подмигивает.
В ее словах нет злого умысла, но я еще не отошла от поездки. Да и спала сегодня беспокойно.
– То есть мало того, что нашу машину раскачивали и закидывали камнями? Лучше, чтобы побили все стекла?
В ответ – неловкое изумление. Жалею ли я о словах? Не то чтобы. Я жалею вообще о случившемся. О том, что такое произошло.
Молчание нарушает Рут.
– Зачем это кому-то нужно? – недоумевает она.
Вот тот самый вопрос, который не давал мне уснуть: и правда, зачем?
– Папа говорит, это дело рук евров, – замечает Шарлиз. – Надо было всех их гнать, пока границы не закрылись. И сейчас не поздно, только у правительства духу не хватит поступить правильно. – Она взглянула на меня, явно ожидая, что я соглашусь – можно подумать, я в этом как-то замешана.
Но придумать ответ я не успела – подошли остальные девочки из нашей компании. Меня быстро осмотрели, нашли, что руки и ноги на месте, и переключились на более важные темы: например, вечеринку в честь дня рождения Шарлиз. Ей исполняется шестнадцать, и обсуждение угощений, наряда именинницы и гостей, а еще парней, приглашенных из разных школ, растягивается до звонка.
Первый урок – английский. Обычно у меня нет сложностей с этим предметом, но сегодня я не могу сосредоточиться – ну честно, Ромео и Джульетта никак не связаны с тем, что творится сейчас в моей жизни, а в это время приходится торчать в школе для девочек. К тому же они вели себя по-дурацки. Умирать ради парня, которого едва знаешь, – верх глупости.
Учительница заметила, что я таращусь в окно, но замечания не сделала. Кажется, мне решили сегодня делать поблажки.
Прозвенел звонок. Но меня попросили задержаться. Похоже, я все-таки ошиблась.
– Да, мисс?
Учительница дождалась, когда класс опустеет и дверь закроется.
– Как ты себя чувствуешь, Саманта?
Ей и правда интересно или это обычный учительский способ подвести к другой теме?
– Неплохо, – уклончиво ответила я.
– Хочешь о чем-нибудь поговорить? – Я покачала головой. – Лучший способ пережить волнение – выговориться. Тебе следует сосредоточиться на учебе. Особенно в этом году. Бла-бла-бла экзамены бла-бла-бла…
Я кивала и делала вид, что мне очень интересно слушать про экзамены, иначе бы до пенсии отсюда не ушла.
Следующим шел урок искусства. Я нашла свою работу с прошлой недели и установила ее на мольберте. Мы пишем натюрморты. Даже миска фруктов увлекла меня настолько, что на прошлой неделе я с головой погрузилась в светотень и перспективу – пыталась все передать верно.
– Миссис Дженсон, – подает голос Шарлиз.
– Да? – обреченно отозвалась учительница.
– Когда мы начнем рисовать что-нибудь интересное?
– И что же, например?
– Людей.
– Ясно.
– В смысле натурщиков. Мужчин, – раздались смешки, девочки заухмылялись.
Миссис Дженсон сделала вид, что ненадолго задумалась, затем взяла из запасов персик, не попавший в натюрморт, и сказала:
– А на что тебе воображение, Шарлиз?
– Миссис Дженсон! – притворно ужаснулась Шарлиз под нервные смешки соседок.
– Не спеши, Шарлиз. Вот освоите светотень, перспективу и цвет, тогда и поговорим про рисунок с натуры.
– Можно считать, что согласилась, – заметила Шарлиз, обернувшись к нам с Рут.
– Мечтай, – фыркнула Рут.
Под конец урока миссис Дженсон, как обычно, прошла по рядам и задержалась у моей работы.
– Молодец, Сэм, – похвалила она.
Я смотрю на свою работу и понимаю, что правда неплохо передала композицию на столе. Но я лишь скопировала увиденное, а не оживила его. Яблоко не хочется укусить.
Или бросить в кого-то.
Ни еда, ни оружие – так зачем же оно?
6. Ава
Я уже думала, что она не появится, и собралась уходить – поторопилась, конечно, но я вроде как нервничала, а я этого терпеть не могу.
Но тут увидела ее сквозь стеклянные двери. В сопровождении замдиректора – хочет убедиться, что она не сбежит? Дверь открылась, и ее втолкнули в комнату.
– Доброе утро, Ава. Вы знакомы?
Саманта качает головой, но я-то ее знаю. Кто же не знает?
– Саманта, это Ава Николлс. Одна из лучших учениц среди шестых классов.
В голосе – нескрываемое изумление. Не хватает добавить: поразительное достижение для стипендиата, особенно из такой семьи. Мне как-то уже довелось от нее услышать подобное – на вводном занятии для новеньких, она сказала, не смущаясь моего присутствия: если уж она такого добилась, представь, на что способна ты. Но сегодня она смолчала.
– А это Саманта Грегори, – будто бесценное произведение искусства представляет.
– Лучше просто Сэм, – замечает Саманта Грегори, переминаясь на месте.
Я киваю и коротко улыбаюсь.
– Привет, Сэм.
– Что ж, я вас оставляю. Используй это время с умом, Саманта, – велит замдиректора и уходит, а Сэм закатывает ей вслед глаза.
Как только дверь закрывается, Сэм обходит комнату для дополнительных занятий. Она разглядывает книги на полках, письменные принадлежности на столе, все щупает и напрочь меня не замечает. Двигается она как кошка – маленькая, но удивительно гибкая и точная в движениях.
– Может, присядешь и начнем?
Она вздыхает, садится напротив и, уперев локти в стол, складывает подбородок на ладони.
– Чего ты ждешь от этих уроков? – поинтересовалась я.
– Побыстрее уйти.
Я вскидываю бровь, и она смущается. Распрямляет плечи и складывает на груди руки.
– Прости, ты тут ни при чем. Просто идея не моя, и у меня были планы. Уверена, ты тоже с радостью занялась бы чем-нибудь другим.
– Наверное, но мне нужны деньги.
Она явно заинтересовалась, будто не понимала, как можно нуждаться в деньгах.
– Сколько тебе платят?
– Минимальная стандартная оплата для семнадцатилетних – двадцать фунтов в час.
– Давай так: я плачу тебе двадцать пять фунтов в час, а ты притворяешься, что учишь меня, и отчитываешься, как блестяще проходят наши занятия. Видишь выгоду? Итого сорок пять фунтов в час без лишних усилий, а у меня появится свободное время.
Я делаю вид, что раздумываю над предложением, но на самом деле пытаюсь скрыть изумление. Сколько же у нее денег, что она может вот так запросто их раздавать? Крошечная часть меня готова была соблазниться таким предложением – скорее, чтобы просто отделаться, чем заработать денег, хоть они и пришлись бы весьма кстати.
Я покачала головой.
– Ты предлагаешь лгать. Я не согласна. Не могу пойти на такое. К тому же меня наверняка исключат, если поймают.
– Проклятье. Так и знала, что откажешься.
– Слушай, они просто хотят подтянуть тебя к экзаменам. Неужели тебя это не волнует?
Сэм пожала плечами. Склонила голову, и волосы закрыли лицо. Разве по-настоящему бывает такой оттенок? Вряд ли, но отросших корней не видно. Она откинула волосы назад и взглянула на меня.
– Не то чтобы совсем не заботит. Просто кажется не особо важным.
– А что же важно? – мне и правда стало любопытно, что интересно такому человеку.
Она смотрела на меня и, очевидно, сомневалась, отвечать или нет. Наконец она отвела взгляд и покачала головой.
– Если не получается отвертеться, лучше побыстрее отделаться. Приступим?