Сон был приятный, к моему удивлению, мне снился мой недавний попутчик Павел. Только он выглядел несколько странно: в синей мантии, с мечом наперевес. Просто принц из сказки…
– А тебя сюда как занесло? Эй, малахольная… Ты чьих будешь?! – Эта фраза не могла принадлежать тому прекрасному рыцарю из сна, заставив меня буквально подскочить с кровати.
– Эй… А ты, черт возьми, кто?! Как ты вообще сюда зашел?! – проорала все еще сонная я.
– Я местный участковый, а вот вы, гражданочка, кто? – спросил мужчина, подбоченившись.
– Ведьма без пальто, – фыркнула я. Мои слова вызвали улыбку на лице служителя закона, поскольку уборка отняла последние силы.
– Анька! Ты?! Сколько лет, сколько зим! Богатой будешь. Не узнаешь меня?.. Это же я… Митька Сыроватов! – сказал мужчина, широко улыбнувшись.
О-о-о-о, это имя значило для меня слишком много. Помните об издевательствах надо мной в детстве?.. Так вот, Митька был их инициатором.
– Не бывать тебе богатым… Чего приперся? – уже было начала я, как мужчина вскинул руки.
– Сдаюсь… Знаю, виноват по всем пунктам, прошу прощения. Но я здесь по работе: три месяца назад в хату вашу пара пьянчуг залезла, протокол составили, а подписать протокол и вещи забрать некому было. Забери, а?.. А то не по себе от побрякушек этих. Или, хочешь, я тебе все привезу вечерком? Заодно поболтаем. – Делать было все равно нечего, поэтому я согласилась.
3
Весь день я убирала на улице, после чего плюнула на сорняки и, заплатив соседскому мальчишке, спокойно принялась готовиться к ужину, разбирая принесенные продукты.
– Так-с… вафли… бурбон. Нет, бурбон жалко. Водка, уже лучше… Но все равно нет. Если хочет выпить, путь приносит свое, – сказала я. Когда посмотрела на упаковку риса и разморозившуюся за ночь курицу, решение пришло само.
– Именем «плов» я тебя нарекаю, – произнесла я с улыбкой, начав творить угощение, и лишь к обеду я пришла к выводу, что прогуляться все же придется, так как ни чая, ни сахара, ни тем более кофе я так и не купила, не говоря про остальные продукты. Ведь в «Магните» я сделала упор на бытовой химии, которой в местном сельпо отродясь не было.
Пройдя за день практически полкилометра, я как раз успела к визиту гостей – именно гостей, поскольку Митяй пришел не один, с ним была юркая конопатая малышка с огромными васильковыми глазами.
– Знакомься, это Васька, моя дочка, – с порога представил он мне девочку.
Девочка была словно солнышко, однако некоторые особенности бросались в глаза: ребенок не говорил, теребя кролика, у которого был зашит рот. Я невольно тряхнула головой от жуткой картины, и видение тут же исчезло.
– Чего же на пороге стоите, коль с добром пришли, входите, – произнесла я зазубренную фразу, и гости вошли в дом, но игрушка ребенка до сих пор тревожила меня, от нее веяло непонятным могильным холодом.
Митя принес бутылку домашнего вина, которым их семья всегда славилась.
– А разве можно? – с усмешкой произнесла я, пока Митя снимал фуражку.
– Так это же для себя, а не для продажи, – стушевался мужчина, но, заметив мою улыбку, тут же успокоился.
Когда я усадила гостей за стол, мы начали разговаривать обо всем на свете, так продолжалось до глубокой ночи. Девочка откровенно скучала и вскоре уснула в гостевой, хотя раньше это была моя спальня.
– Что с ней стряслось? – как бы невзначай произнесла я, моя посуду на кухне, пока Митяй натирал тарелки.
– Не знаю, помню, как твоя бабушка велела дочь от себя ни на шаг не пускать, и чтобы после смерти жены 40 дней ничего из рук чужаков не брала. Я тогда еще решил, что с ума старая уже сошла, уж прости, Аня, я тогда жену похоронил, ребенок на руках… работы нет. Сильно пил, в общем, – сбивчиво произнес он, невольно уронив тарелку, которая разлетелась на осколки.
– Всякое бывает. Скажи, а игрушку эту она откуда взяла? – спросила я, вызвав на лице мужчины удивление.
– Вроде… она всегда при ней была, – произнес мужчина, которого пробило на нервную дрожь. После того как он вспомнил, как именно называл девушку в детстве, слова её покойной бабки не выходили из его головы. Сколько он ни пытался, он не мог вспомнить, кто именно подарил его дочери этого плюшевого кролика.
– Слушай, ты говорил, из дома вещи украли, а что случилось-то? Да и где они? Обещал вернуть, – наконец спросила я, решив сменить тему. Этот вопрос вывел Михея из ступора.
– Дык я сейчас. – Через минуту в комнате появился черный как смоль ящик, напоминающий дипломат с документами. Открыв его, я увидела лишь пару ножей, ножницы, нитки да иголки, а еще перстень и подвеску, которую бабушка надевала на меня, когда я выходила из дома.
– Как видишь, негусто, сам не понимаю, чего они с повинной в участок пошли, – произнес Митяй, я лишь покачала плечами, надевая на шею кулон бабушки.
Как вдруг мое тело словно пронзило иголками, я видела черные сгустки, выползающие из комнаты, где спал ребёнок. Отворив дверь, я увидела мирно спящего ребенка в компании какой-то твари, которая словно комар высасывала из ребенка жизнь. От увиденного мне стало дурно, и видение ушло.
– Митя, уже поздно, вам, наверное, пора, – произнесла я. Мужчина понимающе кивнул, беря ребенка на руки. Уже дойдя до своего дома, он вспомнил про забытую игрушку, но оставить на ночь дочь без присмотра он боялся.
***
Зайдя домой, я почувствовала холод в детской, там был тот самый кролик. От этой игрушки волосы становились дыбом, я вновь увидела зашитый рот. Меня переполняли смешанные чувства. В какую комнату я бы ни заходила, я видела эту проклятую игрушку. Не выдержав, я схватила в руки ножницы с черными от времени лезвиями, а может, они такими и должны были быть, и начала распарывать рот плюшевого монстра, ведь я видела его совсем иным.
Закончив с этим, я поспешила избавиться от этой вещи, радикально, раз и навсегда. Выйдя из дома, я начала разводить костер из сушняка. Вскоре поленья начали дарить нежное тепло и свет. Как вдруг меня отвлек вой волков, вызвав в душе страх. Я потянулась к проклятой игрушке, пугающей до нервной дорожи, но ее не оказалось на месте.
Вой повторился, я судорожно искала плюшевую игрушку, как вдруг на меня накинулась мерзкая тварь. Она шипела на меня, поливая проклятиями. Я судорожно звала на помощь, как вдруг мощные зубы перекусили шею твари. Это был величественный кот, он закинул тушу в пламя, которое стало зеленым.
– Черная магия, иного я и не ожидал. Дети очень уязвимы, вот к ним всякая нечисть и тянется. Пускай этот дурень ребенка покрестит, иначе замучаемся шмолей и порчу с ребенка сводить, – услышала я странный голос. Я часто слышала его в детстве, но чей он, я так и не могла вспомнить, как вдруг передо мной появился мой старый знакомый детства.
– Белый! Пойдем скорее в дом, я тебя накормлю сметанкой, небось, тяжело пришлось, пока хозяйки не было, – начала было я, понимая, что, скорее всего, это просто похожий кот, ведь тому коту должно было быть больше тридцати лет, а кошки, к сожалению, столько не живут.
– А фамильяры живут, и я не Белый, меня Тимофеем звать, – произнес кот и побрел в сторону дома. Я неловко замерла.
– Все… Поздравляю, Анечка… К тебе пришла белочка. Так-с, где мой бурбон? – произнесла я, заходя в дом, уверенно идя в сторону холодильника, где хранилась заветная емкость с пятилетним бурбоном.
– Ну и горазда ты пить… Постыдилась бы, девушка все-таки, – начал увещевать меня кот, чем укрепил желание напиться.
– Из стен тянутся руки, не пугайся – это глюки, – произнесла я, укладываясь спать.
– О, Марфа, Марфа… Говорил же тебе: обучай ее с детства, а ты… эх… Она зеленая совсем… Без тебя нечисть в здешних краях вконец распоясалась, не дай бог ее ищейки учуют. – От этой перспективы шерсть на загривке кота встала дыбом. Встав возле печки, Тимофей начал зачитывать защитное заклинание, прятавшее их от нечисти.
На этот раз сон был неспокойным, мне снилось, как ночью бабушка оставила меня одну дома, и я, начитавшись ее книжек и слушая наставления подружек из школы, решила вместе с ними призвать Пиковую даму. В моей комнате стояло огромное зеркало, на котором мы начали обряд.