– Не может быть! – Ужаснулся я. – Комната абсолютно черна.
Я набрался мужества и посмотрел в зеркало. Комната засверкала. Рука не выдержала и швырнула зеркало на пол. Комната погрузилась во тьму.
Молния сверкала с другой части дома. Небо не освещалось. Поэтому комната оставалась во тьме. Но пруд каким-то образом ловил собой раскат. В его отражении четко виднелось кратковременное свечение. При этом он не отражал свет внутрь комнаты, теряя его где-то за окном. Но, как только я смотрел на пруд через зеркало, появлялся невидимый путь молнии. В этом случае небесное электричество освещало всю комнату.
– Я проводник? – Спросил я себя. – Через несколько слоев темной глубины зеркал, я создаю свечение. Странно, и непонятно. И неловко пугающе.
Я включил свет, отыскал зеркало. И подошел снова к выключателю. Я начал давить пальцем. И в момент щелчка, на грани выключения света, по комнате пробежала тень. Этот момент взорвался у меня в голове.
Мелькнувшая тень, после выключения света, превратилась в черную комнату. Будто бы на меня напало чудовище из мрака. Я аж запнулся и упал на спину.
Тишина. Мрак.
Я провалялся в неподвижном состоянии около получаса. Тело отказывалось двигаться. А мозг спрятался за черепушкой и не хотел работать, он дрожал, как земля во время землетрясения. Тень бродила в моем воображении, хотя темнота комнаты была неизменной.
Наконец я обрел внутренние силы и поднялся. Суставы хрустели, исполняя противный звук. Организм не слушался и болел. Но я не поддался и направился к выключателю.
– Жми! – Думал я. – Давай, исполни мужество. Хватит здесь сопли пускать. И прекращай играть в игры, а то одиночество доконает тебя. Зеркало на столе, чтобы видеть пруд. Что за бред?
Я не знал, как сходят с ума люди, поэтому и не думал об этом. Мои мысли путались с прошлой информацией.
– Возможно, когда-то фильмов насмотрелся. – Думал я. – А может быть, книг начитался.
Я попытался вспомнить хотя бы одну страшную историю. Но ничего не приходило на ум. Меня никогда не цепляли глупые эмоции. И разделяя реальность и фантазию, мне не удавалось бояться мрака, или тем более теней.
Я начал давить на выключатель, словно он был сделан из толстой ржавой проволоки. Палец соскользнул, и ударился о рифленую поверхность краски на стене. Ее неровные сгустки при покраске создали маленькие иголочки. Ток прошиб руку, а из глаз посыпались искры. Не столько сила укола подействовала на меня, как неожиданность.
– Да пошло оно! – Завопил я, жалея себя.
Я сжал кулак, и со всей дури шмякнул по выключателю. Свет зажегся. Пошарив глазами по комнате, я успокоился. Это было обычное, давно узнаваемое мной помещение.
Я простоял у стены, не убирая палец от выключателя, очень долгое время. До той поры, пока у меня не затекли ноги.
– Бред! – Истерично засмеялся я. – Все боятся выключить свет, а я включить. Какая тень? Что я тут увидел за долю секунды?
Один глаз испытал дискомфорт. Жжение пронизывало до мозгов. И я машинально стал тереть глаз. Чувствуя соринку, я подвинул ее к уголку глаза. Сделал несколько слабых нажимов, и посмотрел на палец. К нему прилипла ресничка.
– Ну конечно! – Сказал я, убивая себя злостью. – Тень он увидел. Идиот. Как маленький ребенок. Заведи бабу или телик из подвала достань, шизик.
Я выключил свет, и не раздеваясь, лег спать.
Первый раз за все время пребывания в этом доме, я увидел сон. Обычно я здесь спал, как убитый. Свежий воздух, запах древесины, ощущение деревенского отдыха, поглощали во мне мертвецкий сон, без ночных потусторонних блужданий. Разум в этом доме всегда отдыхал по ночам.
Но только не в этот раз.
Я находился в комнате. Мама нежно гладила меня по голове. Отец стоял у стола и смотрел в окно.
– Да хватит его тискать! – Произнес он. – Вырастет неженкой. Как не зайдешь, то зацеловываешь его, то гладишь. В нашем доме живет котенок.
– Не говори глупости, – возмутилась мама, – ребенок должен получать ласку и заботу. А ты только и знаешь, что гладишь глазами свой пруд. Он тебе, и жену, и сына заменяет. И что ты в нем нашел?
– Да вы… что? – Фыркнул отец. – Куда-то денетесь что ли. Или погибните без моей ласки? Едите и спите, никакого прока. А здесь природа. Глубина. Я в этом пруду такое вижу, что вам и не снилось. А у вас только упреки и просьбы. Не купил, не дал, не приласкал. Купи, дай, приласкай. Все, что я слышу каждый день. Как тени, ей богу. Взял бы вас, и окунул бы в этот пруд. Чтобы хоть немного любви у природы поучились.
– Совсем с ума сошел? – Закричала мама. – О какой такой любви ты говоришь? Не позорься. Вопрос на вопрос. Вот и вся твоя философия. Когда последний раз меня или сына целовал? Несешь всякий бред. Пруд, тени…
Отец выскочил из комнаты, махнув рукой. Через минуту он уже стоял у пруда, опустив в него взгляд.
– Что с ним происходит? – Спросила мама.
– Не знаю. – Ответил я. – Странный он какой-то стал после того, как на пенсию ушел. Смотрит на это пруд часами. Я его и на речку звал рыбу ловить. В город приглашал развеяться. Ни в какую.
Сон оборвался, и я открыл глаза. Солнце вовсю светило. Вороны бешено каркали, создавая небывалый и пронизывающий шум. Утро всегда встречало меня радостно. Но на этот раз, я испытывал беспокойство.
Я присел, и оперся о стену спиной. Голова закружилась, в глазах потемнело. Я снова прилег.
– Доигрался. – Ворчал я. – Впечатлений захотел. Зачем играть с воображением на пустой мозг?
Я начал вспоминать свое прошлое. То время, когда этот дом пах свежим срубом, новым ремонтом, и мамиными пирогами.
Она, как и папа, всегда повторяла, что не хочет стареть. Именно поэтому, они очень поздно ушли на покой. До последнего подрабатывая в разных местах на полставки.
– Где вы сейчас мои родные? – Протяжно простонал я. – Ни забот, ни хлопот. Покинули меня, и дело с концом. Раньше я хоть расстраивался из-за великих поражений. А теперь меня тени убивают. Мама, где ты теперь?
Не заметив, что увлекся воспоминаниями, я со всего размаху ударился головой о стену.
– Так тебе! – Крикнул я. – Не будешь причитать.
В голове промелькнул сон, и меня осенило.
– Не может быть! – Зашипел я, как змей. – Что за напасть? А сон был правдой! Нет, только не это. Пожалуйста!
Не было четких оснований для беспокойства, но я хныкал, как ребенок.
Я ясно вспомнил, как мы втроем общались. После чего отец вышел во двор, к пруду.
– Это точно было! – Продолжил я причитать. – И дело не в том, что это так ужасно. Просто, я забыл это. Выкинул из своей памяти, как ненужный лист. А теперь вспомнил, и все из-за того, что в этой беседе папа упомянул пруд и тени. Жалкий мозг. Глупый и подлый разум.
Я сделал словесную паузу. Но мысленно я несся вперед.
– Я стал одиноким, – думал я, – оставил суетливую реальность за бортом. И все, что у меня осталось. Это этот дом, мои воспоминания, которые становятся размытыми. И какой-то внутренний дикий ужас.
Посмотрев в окно, я заметил, как пруд стал шире. Солнце то же, двор, как прежде. А вот именно пруд в моих глазах оказался другим.
– Все понятно! – Сказал я. – Я так живу, и другого не дано. Я не получаю впечатлений. Поэтому мой разум цепляется за каждую мелочь. Уцепился за пруд, и разгоняет эти мысли по ветру. Прилепляя к нему новые события. Тени эти глупые еще.
Я не мог связать все в единую картину, но я понимал, что эта цепочка событий, как связана между собой, так и является чистой случайностью.
Я посмотрел на пруд. Он стал прежнего размера. Но в момент успокоения, тень скользнула по комнате.
– Ай! – Визгнул я, улыбаясь.
Мне было смешно и страшно одновременно. Нельзя было описать то, что я испытывал. Но было грандиозно. Холостяк, живущий совершенно один, ни с кем не встречающийся, и долго не общающийся, превращается постепенно в безэмоциональное зомби. Я дошел до ручки. И единственное занятие, которое я для себя придумал, было зеркало. Это раскрывало мое нынешнее жалкое существование.