Нет, мама у нее тоже была, причем просто замечательная! Частенько они вместе готовили обеды, мерили платья в рабочей комнате матери под ярким светом софитов или обсуждали работу благотворительных фондов за поздним завтраком будних дней. Но по какой-то немыслимой причине Алекса душой больше лежала к отцу, являясь по сути полноценной «папенькиной дочкой» со всеми вытекающими, не всегда позитивными, последствиями.
Без солнца мир снова погрузился в пасмурную мглу, привычную для города на воде. Девочка умылась, сменила черную атласную пижаму на легкие домашние брючки, усыпанные пунцовыми восточными «огурцами», и уселась за компьютер, чтобы проверить электронную почту. На ящик пришло несколько писем от компании, продающей ее картины через аукцион, с просьбой ответить на вопросы потенциальных покупателей. Мигало сообщение из интернет-магазина о смене статуса ее заказа на «отгружен» – новую партию книг для нее отец получит в понедельник в офисе, как обычно. Подсвечивались непрочитанными три отказа от фирм, которым не подошло ее коммерческое предложение о внедрении электромагнитного подшипника. Зато еще два – согласия от тех, которым подошло: первое содержало договор на использование патента, проектные документы, куда следовало установить новшество и пара актов о преемственности прав – этот вопрос будут решать юристы отца в понедельник, а вот чертежи перекочевали на ее жесткий диск. А второе письмо прилагало перечень из двадцати четырех вопросов, на которые Алексе предстояло написать развернутые ответы.
Кроме того, почта сообщала о днях рождениях двоих новых друзей, точнее, сокурсников, состоящих в одной из социальных сетей. С закрытием сессии пятого курса ее снова перевели в старшую группу, уже второй раз за учебный год. Девочка толком не успевала даже запомнить имени старосты, не говоря уже о том, чтобы начать общаться с кем-то о чем-либо, кроме учебы и заданий. Немного переживая по этому поводу, она все же не исключала себя из предыдущих групп, время от времени просматривая жизнь нормальных людей в интернете, читая о прогулках, совместных посиделках в кафе после очередного экзамена или пролистывая душевную переписку студентов. Сама писать сообщения в чат она не отваживалась, ощущая себя пришельцем в этом мире учеников. Собственно, так оно и складывалось – пришелец на три месяца, пока не получит от деканата официальное письмо о переводе на следующий курс.
Больше всего эмоций, причем, позитивных, у Алексы вызывал спам. Забавно было наблюдать за возможными потребностями людей, предложения на которые пытались составить ушлые маркетологи! Вот, например, на этот раз ей пришло письмо-предложение купить духи самых известных брендов по самой выгодной цене, а так же требование пройти интернет-курсы по повышению навыков общения прямо сейчас.
– Неплохая мысль, – погрустнела владелица ящика, вспомнив о своем смущении, не позволяющем общаться с сокурсниками в чатах.
В эту же минуту замигало еще одно уведомление, самое интересное для нее. Один из музеев предлагал разработать проект для своей экспозиции, которая будет выставлена на тендер в июле. Если все сложится, то его воплощение в жизнь предполагалось в течение всего года с последующей оплатой и презентацией под Рождество, а так же процентом от продажи билетов на посещение выставки. Серьезные карие глаза девочки подсветились азартным детским блеском, заставляющим забыть о минуте слабости. Наспех ответив, что предложение ее очень заинтересовало, Алекса повесила на письмо красный флажок важности и, предвкушая рождение шедевра, отошла от компьютера.
Обычное утро началось бы привычными для нее действиями и мыслями, если бы вдруг шорох шагов не разрезал тишину лестничного пролета за дверью ее комнаты. Чужих шагов! Девочка подскочила к выходу и прижалась ухом к теплому дереву. Скрип кожаной подошвы дорогих ботинок с тяжестью походки мужчины в возрасте отдалялся по лестнице на этаж выше.
– Хм, интересно, – пробурчала Алекса и отошла от двери в раздумьях.
Вскоре шаги незнакомца прозвучали в обратном направлении, с первого этажа донесся голос матери, и в поместье снова повисла тишина. Но через пару минут нарушилась очередной мягкой, почти неслышной поступью. Ее владелец поднялся в «башню» и, спустя четверть часа, вернулся назад. Голоса в гостиной оживились, мама рассмеялась легко и почтительно, и снова все стихло.
– Что там происходит? – Спросила Алекса сама у себя.
Она прижалась лбом к окну, но задний двор оказался пуст. Никаких признаков гостей не наблюдалось.
Девочка отслеживала звуки чужих ног, снующих туда-сюда с какой-то странной периодичностью и решила вспомнить, когда же в последний раз в их доме было столько посетителей. И не вспомнила. С одним из визитеров отец спустился из «башни» в гостиную лично, но, едва за незнакомцем хлопнула дверь, он, перекинувшись парой слов с мамой, поднялся обратно.
Люди двигались, разговаривали, шуршали гулкими шагами и покидали дом, но на их место тут же приходили другие. Наконец, подслушивая бесконечную череду посещений, Алекса поняла, что ужасно голодная. Часы показывали четверть двенадцатого, еще бы! Девочка осторожно повернула дверную ручку и покинула надежное пространство комнаты, после чего, постояв в дверях в нерешительности, медленно двинулась к лестнице, нарушая звенящую тишину поместья шорохом своих шагов.
Как вдруг дверь кабинета отца, находящегося этажом выше, раскрылась и выпустила владельца тяжелой уверенной поступи. Алекса замерла на лестничном пролете, и уже несколько секунд спустя ее догнал очень высокий, вероятно на две головы выше нее, широкоплечий незнакомец с гордой уверенной осанкой, едва не врезавшись в дочку хозяев поместья. Он несколько секунд растерянно оглядывал ее теплыми оливковыми глазами, цветом так похожими на глаза ее матери, обошел девочку по широкой дуге и устремился на первый этаж. Входная дверь хлопнула и дом снова погрузился в тишину.
Мягкими осторожными шагами она двинулась в сторону гостиной, где на краю диванного комплекса устроилась мать с книгой, которую не читала. Алекса точно знала, что «Гордость и предубеждение» – лишь ширма, которую миссис Траст надевала, чтобы спрятать глаза от лишних вопросов. Дочь не раз использовала цитаты из этой книги и тонко употребляла крылатые фразы оттуда, с целью получить мать в литературные сообщницы, но та не реагировала, а это значило, что для нее афоризмы считались лишь очередным детским лепетом, отпущенным устами ее незрелого дитя.
– Мам, доброе утро! Кто это был? – Спросила Алекса, наблюдая за родительницей.
Та, играя с изящностью бродвейской актрисы, оторвалась от синего фолианта и поглядела на дочь, долю беспокойной секунды соображая, что ответить. Почти сразу ее лицо приобрело выражение обыденности и равнодушия, словно ничего экстраординарного в их доме не происходило. Но от внимательных карих глаз не ускользнули уловки, хоть Алекса и привыкла к подобным сменам декораций. Увлекательная игра в сравнение «мама – до того, как придумала правильный ответ» и «мама – после» занимала порой две или три секунды, в зависимости от сложности вопроса. Иногда девочка так жалела родительницу, что едва сдерживала себя от того, чтобы подсказать той путь выхода из неловкой ситуации, которую сама же и создала. Но в последний момент всегда давала маме самой придумать блестящее оправдание, к тому же сегодня это ее действительно интересовало.