Танцы должны были пройти в актовом зале. Мы с Андреем поднялись на второй этаж и зашли в празднично украшенные двери. В актовом зале стоял полумрак, окна были завешаны шторами, через неплотности которых просачивались лучи вечернего солнца. Дискотека началась десять минут назад. Из колонок доносилась миксованная попса, модная в те времена. Над головами вращались зеркальные шары, они отбрасывали цветные яркие точки по всему помещению. Организаторам удалось создать прекрасную атмосферу праздника. Но присутствующий народ был малоактивен. Основная часть школоты переминались с ноги на ногу, дружно выстроившись вдоль стен актового зала. Только два кружка девчонок, прыгая и кривовато изгибаясь телами, свирепствовали на танцполе. Вероятно, они уже успели испить чего-нибудь согревающего.
Я огляделся и не заметил никого из своих пацанов. Не было и Светы. Мы с Андреем заняли свободное место у стены, присоединившись к «особо веселящимся». Я сложил руки на груди и продолжил ждать своего шанса, а он обязательно должен был выпасть в тот день. Через пятнадцать минут «безудержного веселья» мой боевой настрой стал подзатухать. Лицо Андрея тоже было ознаменовано кислой гримасой. Тем временем продолжали отжигать два кружка девчонок и DJ Вкусняшка, который был в тот день за пультом. Этим ванильным именем он сам провозгласил себя посредством микрофона. DJ Вкусняшка находился правее нас, на небольшой сцене, украшенной воздушными шарами. Он активно махал руками в такт музыке, призывая грустную толпу веселиться.
– Может быть, пойдём потанцуем, – обратился ко мне Андрей.
– Да ну! Что мы там будем дрыгаться, как два дебила. Все подумают, что мы педики.
– Ну да. Ну да, – задетый этой мыслью, буркнул он.
– Подожди меня здесь, – сказал я. – Мне нужно позвонить.
Я успел пройти половину актового зала, когда в дверях появился Данила. Мое чувство дискомфорта немного рассеялось. Я был рад видеть этого молчуна, хотя наши отношения нельзя было назвать дружескими – мы просто тусили в одной компании. Человеку свойственно радоваться, встречая знакомого человека на вялой вечеринке.
– Здарово. Ты не в курсах где все наши? – спросил я, когда наши дороги с Данилой пересеклись.
– Ну, если их здесь нет, значит, они уже собрались в баре. Я сам только подвалил.
– В каком ещё баре? – усмехнулся я.
– Погнали, сейчас приколю.
Данила развернулся и направился в сторону выхода. Сделав за ним шустрый шаг, я остановился, вспомнив, что пришёл сюда не один.
Я посмотрел на Андрея. Тот находился на прежнем месте и внимательно всматривался в мою сторону. Парень, наверняка, заподозрил что-то неладное, на его хмурое лицо было жалко смотреть. Он было двинулся ко мне, но я ему отрицательно помахал рукой, призывая не париться, намекая, что я скоро вернусь. После, резво развернувшись, я лёгкой пробежкой догнал Данилу.
Мы поднялись на третий этаж, и, пройдя по длинному коридору, оказались в таком месте, в которое редко заглядывают люди из администрации школы. Стены зеленого цвета здесь были обклеены жвачками и расписаны какой-то хернёй, оскорбляющей не особо выдающихся учеников школы, местами краска отлупилась, и были видны пробоины до кирпичной кладки. Двухслойное окно в конце коридора было насквозь пробито в одном из нижних углов уличным камнем, поэтому зимой тут бывало слегка ветрено. Коридор был пуст, но довольные и пьяные голоса уже доносились из-за дверей туалета.
Данила и я зашли внутрь. Там нас сразу поглотили плотные слои табачного дыма.
– Вы где так долго пропадали, пацаны? – пьяным голоском промяукал Крот. – Мы уже успели забить себе тёлок на вечер.
Опять начинается его пацанская бравада, подумал я. Когда же этот дебил образумится?
– Ну и кого ты себе забил? – спросил я из вежливости.
– Я сегодня буду зажигать со Светкой.
Я потупился, требуя пояснений у Крота.
– Что ты тормозишь? С твоей одноклассницей. Я слышал, она сегодня собирается подтянуться.
– И ты думаешь, у тебя получится? – усмехнулся я.
– А почему нет. Я уже как-то раз трахал её, и ей вроде понравилось, – захлебываясь от собственной важности, проговорил Крот.
Парень совершил большую ошибку, покусившись на неё. Я просто хотел уничтожить его! Я страстно желал стереть с лица Земли этого лживого мудака! И почему все ребята молчат? Почему никто не отвесил ему подзатыльник за наглую ложь? Света и он. Света и он, – крутилось в моей голове. Как же мерзко представлять их вместе.
– С каких пор ты перешёл на людей? – с издёвкой выдал я.
– На что ты намекаешь? – спросил Крот, сощурив мутные от выпитого глаза.
– Помнится, на прошлой вечеринке ты зажигал со своей правой рукой, – я старался говорить спокойно и размеренно, при этом ожидая любой неадекватной выходки со стороны своего оппонента.
Мое замечание вызвало смешки у окружавших нас парней и заставило покраснеть Крота. Прыщавый фантазёр, раздув от злости ноздри, сделал пару шагов в моём направлении и остановился в полуметре.
– Ты что, нарываешься, урод?! – пшикая слюной, произнёс Крот.
– Прости, дружище. Сказал, не подумав, – я взял паузу, следил за его реакцией. Этот дебил было уже обрадовался, что я врубил заднюю, но я продолжил. – Я совсем позабыл. Как же я мог так промахнуться. Ты же у нас левша!
Смех среди ребят стал ярче, даже спокойный Данила довольно заулыбался.
– Ах ты, сука! – ринулся на меня с кулаками Крот.
Я успел сгруппироваться. Но мой манёвр был излишним, между нами успел втиснуться Седой. Нелепые и кривые удары оппонента, лишь гладили мои плечи. А я, прежде чем нас растащили окончательно, успел отвесить смачный пинок с правой в район его бедра, – этот мудила скривился от боли.
Мы по-прежнему находились в густом дыме сигарет. Туалет был метров семь в длину и в ширину около трёх, считая о́чки унитазов, находившиеся на возвышении. Администрация школы почему-то обделила их перегородками, вероятно, предполагая, что справлять нужду намного веселей с людьми, следящими за тобой снизу. Помимо нашей компании, в которую входило человек десять (к нам подтянулись пацаны с района), здесь ещё находились ребята из одиннадцатого класса, они стояли в дальнем углу, рядом с открытым окном, которое, надо заметить, плохо справлялась с вентиляций. Наша с Кротом перебранка, конечно же, не оставила их безразличными. С особенным вниманием за нами следил самый авторитетный среди них, Дима по прозвищу Вишня. Он был рослым парнем с боксёрским прошлым, и сей факт был веским доводом не вступать с этим качком в открытую перепалку. О родителях Вишни сказать что-то сложно, по словам пацанов, он жил со своей бабушкой. Естественно, одной пенсии на двоих не хватало. Поэтому Вишня нашёл себе непыльную работёнку – он промышлял травкой. Наши пацаны поговаривали, что у него были связи в криминальных кругах района. Даже гордый и высокомерный Седой относился к нему с особым пиететом.
– Ну всё! Хорош, пацаны, там орать! – прокричал Вишня. – Или проваливайте на хрен отсюда, если не можете цивилизованно отдыхать!
– Свора долбанных сопляков! – вызывающе произнёс кто-то из компании Вишни. – Бабу не могут поделить. А ведь нужно за своих пацанов глотки рвать. А они друг другу.
– Ага, тоже мне умник нашёлся, – тихо сказал Малыш, нацеливаюсь только на внимание своих друзей. Но у него получилось не очень.
– Кто там вякнул?! – зарядил этот же из толпы напротив.
– Да мы между собой, – постарался разрядить обстановку Седой, затем он грозно посмотрел на Малыша.
– Короче, потише, пацаны, – подытожил Вишня. – Давайте, уважать друг друга.
– Да, хорошо-хорошо, Дим, – начал вылизывать одно место Вишне Седой. – Я тут всё проконтролирую. Всё будет без напрягов и косяков.
Вишня благосклонно покачал головой, поджав губы так, будто этот тип (Седой) далеко пойдет с таким правильным отношением к делу.