– Никуда мы сейчас не пойдём! Вдруг уйдём, а тут что-то раз и произойдёт…
Не успела она это проговорить, как вдруг побледнела и дрожащим от волнения голосом сказала:
– Смотри, смотри вон туда, да не назад, дурочка, а вперёд, видишь, огонь горит.
Словно по их заказу, в огороде одного небольшого частного дома с петухом на воротах вовсю клубился дым, а вокруг не было ни души.
– А что я тебе говорила, – ликовала Дианка, – мы первыми пожар заметили, побежали скорее тушить, пока другие не потушили.
– Постой, – упиралась Настя, ей, по правде говоря, уже расхотелось быть героем, – зачем мы туда побежим, если там и спасать-то некого, ни одного человека нет.
– Как тебе, Настя, не стыдно! Сейчас никого нет, но вдруг огонь дойдёт и до наших домов, а я, как на зло, сегодня запёрла в доме одних Миньку и Маньку.
– Ой, а у меня тоже котёнок Пулька взаперти, – вспомнила Настя и побежала следом за Дианкой.
Запыхавшись, они примчались к дому, где в огороде вовсю полыхал костёр.
Но вот беда. Как попасть в пылающий, как огромный факел, огород? Через высокий забор невозможно было пролезть, а во дворе тоже была преграда. Рыжий, с белыми пятнами пёс, буквально рвался с цепи, заливаясь злобным лаем.
К счастью, Дианка заметила в заборе полуоторванную штакетину, выдернуть её не составило труда. Едва они с Настей подоспели к огню, как в горле у обеих запершило и вырвался наружу противный надсадный кашель, а глаза сильно защипало, и они мгновенно наполнились слезами.
От страха Настя попятилась назад, но подружка опять её пристыдила:
– Не трусь, настоящие герои ничего не боятся!
– Но чем же мы бу… бу… дем тушить огонь, – заикаясь от охватившего её ужаса, пролепетала Настя. И впрямь, кругом не было и намёка на какую-нибудь захудалую лужицу, не было никакой и банки, в которую можно было бы зачерпнуть воду.
И тут Дианка вспомнила слова бабушки Гали: « если, не дай Бог, случится пожар и под рукой ничего нет, но зато есть одежда, не вздумай её жалеть.»
Сейчас на ней была новенькая оранжевая курточка с нарядными карманами, которую они с бабушкой Галей приобрели на рынке, но она нисколечко не будет о ней жалеть, потому что в данную минуту ситуация, как говорил папа, экстремальная. Ничуть не колеблясь, девочка быстро скинула с себя курточку и начала энергично размахивать ею над костром. Настя Перепёлкина, которая стояла в сторонке, со страхом наблюдала за ней, в голову ей пришла ужасная мысль, что подружка, наверное, спятила с ума. На её глазах красивая курточка от дыма и огня превратилась в жалкие лохмотья.
Видя, что Настя стоит, как вкопанная, Дианка стала сердито кричать на неё и топать ногами:
– Ты почему это свою курточку не снимаешь! Одной моей не хватит. Зря я только с тобой связалась.
Настя робко возразила:
– Я не могу испортить свою курточку, как ты испортила свою. Ты просто не представляешь, какой у меня строгий папа, он просто меня прибьёт.
– Ну и ну, – осуждающе сказала Дианка, – да разве за это детей прибивают! Что это за дурацкое воспитание!
– Ещё как прибивают, – продолжала Настя и чтобы только подружка от неё отвязалась, она стала безбожно врать:
– Я один раз без разрешения съела арбуз, так папа знаешь, что сделал? Он взял мамину скалку и долго колотил меня по голове, у меня она до сих пор ужас как болит.
Дианка уже жалостливо смотрела на Настю, а потом сказала:
– Ты, Настька, не бойся, я вот скажу про твоего папу своему папе, так он даст ему, он его победит, твой папа маленький, а мой здоровый.
Пока они так переговаривались, из дома, где был этот огород, выбежал мужчина в полосатой рубашке и чёрных, до колен закатанных штанах. В руках у него был огромный прут, за мужчиной бежал белоголовый мальчонка, лет четырёх, вооружённый игрушечным пистолетом, а впереди бежала, оскалив зубы, собака, та самая, что недавно была на цепи.
В страхе девчонки отскочили в сторону. У мужчины от гнева потемнело квадратное лицо, налились кровью глаза, а большая лысина на голове стала багровой, как помидор. Вне себя от ярости, он заорал так, что у подружек зазвенело в ушах.
– Вы что это, негодяйки, хозяйничаете в моём огороде? Кто вас сюда звал?
Тут взгляд его упал на оторванную штакетину в заборе, и он злорадно протянул, потирая руки:
– Ага, вот вы как прошли сюда! Ну берегитесь, хулиганки! Теперь ваши родители век со мной не расплатятся. Сегодня же заявлю на вас в полицию.
Тут Дианка не на шутку испугалась: опять в семье будет скандал. Неужели она снова что-то не так сделала, и бедному папе, как и в прошлый раз, придётся опять раскошеливаться. Подождав, пока гнев у мужчины немного остынет, она храбро шагнула вперёд.
– Но разве, дяденька, у вас нет пожара? Вот же горит огонь, мы просто хотели его потушить, мы хотели стать героями и кого-нибудь спасти. Вот видите, у меня и куртка сгорела, меня ещё ругать дома за неё, наверное, будут.
Мужчина оторопело смотрел на них, а когда понял, наконец, в чём дело, что девчонки вовсе не с плохими намерениями ворвались к нему в огород, он обеими руками схватился за свой круглый, как шар, живот, и стал так раскатисто смеяться, что долго не мог остановиться. После этого он шумно высморкался и, вытирая слёзы, как ни в чём не бывало сменил гнев на милость и терпеливо начал объяснять непрошенным гостям, что костёр в огороде – это вовсе не пожар, это он сам разжёг его. Так, между прочим, все люди делают, кто мало-мальски разбирается в огородных делах. Вот он поджёг прошлогодние отходы, а это, как ни крути, отличное удобрение для земли, а, значит, нынче будет хороший урожай.
Напоследок хозяин так раздобрился, что пригласил детей к себе в дом. Там их гостеприимно усадили за стол, досыта накормили вкусным супом и румяными блинами. Когда Дианка пришла домой и во всём честно призналась, её за куртку лишь слегка пожурили. Но она всё равно очень расстроилась, у неё даже слёзы полились градом. Она уныло думала о том, что она просто набитая дура, за что ни возьмётся, всё получается шиворот-навыворот.
Малыш на крыше
Как-то раз пасмурным летним утром, когда родители были на работе, а бабушка Галя отправилась на этот раз без внучки по своим делам, Дианка, изнывая от скуки, вышла погулять во двор. Не успела она сделать и нескольких шагов, как услышала откуда-то сверху пронзительный детский плач. Удивленная, она задрала вверх голову и увидела следующую странную картину.
На крыше козырька, высотою в три метра, сидел вихрастый белоголовый мальчуган, свесив ноги в грязных красных ботинках. Он всё время прижимал руки к глазам и протяжно ревел, размазывая слёзы по щекам. Было ясно, как день, что малыш смертельно напуган. Ещё бы! С такой высоты даже взрослому человеку трудно спрыгнуть, не переломав ноги.
Дианка прекрасно знала этого мальчика. Это Гришка Лепёшкин со второго этажа. Его мама работает в автобусе кондуктором, а папа устроился недавно таксистом. Родители наверняка не подозревают, в каком положении сейчас их бедный сынок, а то бы, конечно, выручили его.
– Эй, Гришка, как ты туда попал? – крикнула Дианка, оглядываясь вокруг, ища хоть кого-то, кто бы мог прийти бедолаге на помощь. Ну, конечно, во дворе ни души, за исключением трёх худющих чёрных кошек, которые дрались друг с другом из-за давно протухшей рыбьей головы. « А ведь когда не надо, – с досадой думала Дианка, – на скамейке сидят старушки, щёлкают себе семечки и с удовольствием кому-нибудь из соседей перемывают косточки.»
От внимания к своей особе Гришка Лепёшкин чуть-чуть повеселел и, всхлипывая, принялся рассказывать о своём приключении.
– Это меня Вовка Скакалкин сюда посадил…
– Да зачем же ты, дурачок согласился, – перебила его девочка, – и вообще, почему твоя бабушка, которая с тобой нянчится, оставила тебя одного? Что это за воспитание такое!