Смертельно усталая от опостылевшей работы в ресторане, где она была практически на побегушках, она находила ещё в себе силы делать генеральную уборку в доме.
Ей хотелось хоть как-то скрасить их убогое жилище, да и на дворе стоял уже сентябрь, не за горами зима, надо было подумать, как утеплить продуваемое всеми ветрами шаткое жилище. Впрочем, она больше заботилась об отце. Сама же была уверена, что недолго задержится здесь. Она усердно скребла скрипучие дощатые полы, под которыми всё время что-то попискивало, шуршало, скорее всего, это допекали мыши, когда хозяев не было, они без всякой маскировки смело выходили наружу и атаковали все столы, тумбочки, шкафы. В квартире постоянно витал зловонный запашок.
А ещё Лизонька никак не могла избавиться от тараканов, сначала тут хозяйничали рыжие, а потом они незаметно ретировались, когда она разложила кругом отраву. Но на смену им пришли более крупные, тёмно-коричневые. Эти полчища отвратительных тварей просто не давали житья.
А с окнами в доме вообще были проблемы, с годами они, как и сам барак, пригнулись к земле так, что каждый, кому не лень, проходивший мимо, разбивал стёкла. Чтобы хоть как-то скрасить обстановку, Лиза приобрела недавно изумительной голубизны шторы – это её был любимый цвет – и дешёвую китайскую картину, на которой был изображён пруд, а подле него – влюблённая парочка.
Лизонька всячески экономила деньги, и мы повторимся, для чего она это делала. У неё была единственная цель в жизни – выйти замуж за Дмитрия, а для этого ей были нужны деньги, которых никто ещё не отменял.
Перед сном она, причесав отросшие за лето до плеч пышные соломенного цвета волосы, не знавшие никакой краски, улеглась было в постель, но ввалился с утра пропадавший отец и с ходу сообщил:
– Ну, дочурка, завтра жди молодого голубя! Приглянулась ты, видать, богатому жельтмену. Сказал, что он из благотворительного общества и хочет помочь таким бедным, как мы. Не упусти его, женишок что надо.
Он довольно потёр руки. Лизонька подняла свои выразительные зелёные глаза и усмехнулась, показывая свои хорошенькие, мелкие, как у мышки, зубки.
– Ой, папа, скажешь тоже! Все они противные и, по правде говоря, мне никто не нужен.
Отец пристально посмотрел на дочь, найдя её похорошевшей и привлекательной.
– Всё одно то, всё одно, но ты, девка, не скажи, всё ж – таки мужики…
Он не договорил фразу, страшно побледнел, стал задыхаться, лицо затем приобрело у него синеватый оттенок.
Лиза стремительно подбежала к отцу, расстегнула ворот рубашки, уложила его на кровать, дала ему таблетку валидола. Такое с ним не впервой, когда он добирался до спиртного и доходил до кондиции, а в последнее время он вообще стал резко сдавать.
Приведя отца в чувство, Лизонька принялась утешать его:
– Ты, наверное, папуля, расстраиваешься, из-за меня.
Не переживай, прошу тебя. Я, папа, вообще скоро перееду отсюда.
При этих её словах отец, хоть и был в стельку пьяный, встрепенулся, испугавшись не на шутку.
– А как же я, девка? Меня куда ты денешь, ёли-мотали?
А Лизонька, пройдя на кухню, чтобы покормить отца, улыбалась при мысли, что совсем скоро она преподнесёт Дмитрию приятный сюрприз. У неё наконец-то есть достаточная сумма для того, чтобы они поженились и сняли уютную квартирку.
Правда, она ещё не знает, куда девать совершенно неприспособленного к жизни отца, всё больше впадающего в детство. Вряд ли Дмитрий обрадуется перспективе жить втроём. Нет, наверное, лучший вариант, чтобы он остался здесь. Может, этот чёртов дом когда-нибудь всё же снесут и выделят им, наконец, хорошую квартиру. А пока она будет просто наведывать отца и заботиться о нём по-прежнему.
На следующий день, вечером, в дверь тихонько постучали. Несколько заинтригованная словами отца, сказанными накануне, Лизонька открыла дверь. На пороге стоял молодой черноволосый, смуглолицый человек, с живыми серыми глазами из-под тёмных стрельчатых бровей.
Незнакомец был одет в дорогой светлый костюм, и вообще его приятная наружность выдавала в нём человека знатного происхождения и, как это сейчас принято говорить, благородных кровей.
Однако нашу героиню, имевшую до этого дело с простыми грубыми мужчинами, нисколько не смутил необычный вид гостя, резко контрастирующий с жалкой обстановкой в доме. Она раз и навсегда дала себе зарок: ни в коем случае никем не увлекаться. Сердце у неё открыто только для незабвенного Дмитрия.
Она подчёркнуто сухо пригласила гостя пройти к столу, где наготове уже стояла простая кружка с чаем и тарелка с испечёнными ещё с утра замысловатыми крендельками с маком. Чего-чего, а печь всевозможные кондитерские вкусности Лизонька была большая мастерица, и этому непростому искусству она научилась от матери.
Она села напротив смущённого парня, положив на колени тонкие, с красивым изгибом руки. А чтобы он, не дай Бог, не подумал, что он ей как мужчина интересен, она сурово сдвинула у переносицы свои чёткого рисунка русые брови и в буквальном смысле учинила ему допрос. Откуда он родом, кто его родители, где проживает и чем занимается? И зачем он вообще явился сюда?
Молодой человек, на которого, заметим, яркая внешность Лизоньки, весь её нежный облик, которого не могла скрыть напускная суровость, произвели большое впечатление, попросту обалдел, глядя на неё, и долго не мог подобрать нужные слова. Более всего он робел оттого, что девушка прекрасно знала о цели его визита.
Как ни странно, но уже через полчаса Лизонька и пришедший молодой человек легко и непринуждённо беседовали в спокойной обстановке как старые знакомые. Лизонька узнала, что парня зовут Арсений, что он – сын известного ректора одной из академий, где он и сам учится, что у них есть шикарная квартира в центре города и что в их дом вхожи многие местные крупные чиновники.
Его ответы подчёркивали их классовое неравенство, однако Лизонька не показывала виду, а, напротив, старалась держаться независимо. Она передёрнула узкими плечиками и насмешливо протянула:
– Странно, ей – Богу, всё это слышать. Если у вас такой знатный папа, и вы, как это сейчас модно говорить, принадлежите к высшему свету, каким образом тогда забрели в наше захолустье? Или дамочки вашего круга вас игнорируют?
Арсений нервно прихлебнул из кружки уже остывший чай, поискал глазами салфетку, и, не найдя её, выразительно посмотрел на Лизоньку:
– Благодарю вас за прямоту, но, поверьте мне, у меня к вам серьёзные намерения. Вы, вероятно, и сами не подозреваете, какой вы прекраснейший цветок, вы созданы совсем не для такой жизни! Я спасу вас, Лиза! – с пафосом воскликнул осмелевший гость, вперив в девушку свой горящий взор.
Он всё больше воодушевлялся, глядя на Лизу, тогда, как она презрительно окрестила его про себя «папенькиным сынком». « У него, вероятно, за душой нет ни гроша, всё папочка выдаёт!» Тем не менее, Лизонька находила в нём довольно остроумного собеседника, несмотря на всю витиеватость его речей.
Сама она вовсе не казалась ему такой уж простолюдинкой, как полагала. Напротив, её начитанность, широта кругозора, колкие реплики, которые она беспощадно отпускала в адрес известных в городе людей, возвышали её в глазах Арсения.
В течение трёх часов они весело болтали о современных нравах, насмешливо говорили о поп- музыке, высмеивая некоторых совершенно безголосых, но с богатым карманом певцов. Незаметно их беседа затянулась за полночь. Наконец, Лизонька, уставшая и откровенно позёвывавшая, всем своим видом дала гостю понять, что ему пора её оставить наедине с собой.
«И почему тот, кто мне интересен, этот противный Дмитрий никогда со мной так задушевно не беседовал, как вот этот парень!» – с сожалением подумала она.