– А знаешь ли ты, что любой боец, вступая в схватку перестает думать и чувствовать? Он превращается в безжалостное беспощадное хищное животное, у которго нет ничего, кроме стремления нанести еще один решающий смертельный удар врагу, и даже на самом последнем издыхании вцепиться зубами ему в глотку. Чтобы убить этих подонков, ты должна прежде убить себя, свою добрую душу, свое чистое сердце. Ты должна свое тело, предназначенное для любви красивой и нежной, превратить в оружие, более опасное, чем сталь, такое же верное и безотказное, как меч самурая. Это потребует трех лет непрерывных истязающих тренировок тела и закалки души, которая сейчас мягче воска.
– Учитель, ты не прав. Моя душа может и покрыта воском или бархатом, но это сталь, и превратили ее в сталь смерть близких и сестра, которая осталась на моем попечении. А вчера эту сталь закалили, и она теперь звенит, как клинок. Я готова отложить все. Я готова проститься со своим другом, который, конечно, не согласиться ждать три года, но я прошу тебя во имя твоей дружбы с моим дедом, во имя отца, которого ты нянчил и во имя нас с сестрой, которых ты знал с младенчества, научи меня всему, что ты знаешь и ты увидишь, что в сердце девушки есть место и для любви и для ненависти, и для доброты и для жестокости. Я не знаю, может быть через пять-семь лет, когда у меня появится сын или дочь, мне придется спрятать в ножны то оружие, которое ты вручишь мне во время учебы. Но я клянусь тебе, что я его спрячу в ножны и пока есть хотя бы немного силы в моем теле буду за ним ухаживать, чтобы охранять свою семью и своих близких и передать его незаржавевшим своим детям и внукам.
– Это твое последнее слово и последняя просьба?
– Да. Поверь мне еще в одном, нынешние мужчины и молодые люди из нашего круга не могут быть настоящими рыцарями и защитниками. Ослабла стальная пружина мужского характера, которая превращала их в бесстрашных бойцов и рыцарей. Съели ее честолюбивые помыслы и ржавчина гнилой цивилизации. Остались только отдельные самцы, которые утверждают свою самость, изгаляясь над случайными прохожими, и с которыми я хочу посчитаться.
– Доченька, я понимаю твою горечь, но надеюсь, что твой сегодняшний взгляд на мужчин изменится со временем, и когда ты познакомишься еще с некоторыми из моих учеников. Я однако не могу не согласиться с другими твоими доводами, и если в течении четырех недель, начиная с этого дня, ты не изменишь своего намерения, то в понедельник пятой недели ты можешь прийти в мой дом с вещами, которые необходимы тебе для жизни и занятий и поселиться в одной из комнат второго этажа. Два раза в неделю ты сможешь посещать свою сестру и в любое время мой дом будет открыт для нее и в нем всегда найдется для нее и комната и миска риса.
Через шесть месяцев Ли получила желтый пояс.
***
В урочище в таежном краю недалеко от Игарки стоят каменные идолы. Спокон веков существует поверие, что любой человек один раз в жизни может прийти к этим идолам и задать один вопрос. И получить ответ на него либо от небес, либо от душ умерших предков, либо от каменных идолов, что сторожат эту землю.
Однажды в это место приехал самый великий шаман Сибири. Красивый сорокалетний мужчина высокого роста. Он привычными движениями очистил кострище, сложил и разжег заготовленное топливо. И пока костер занимался, приготовил дрова, еду, соль и растопку для следующего просителя, который может прийти за ним.
Окончив хозяйственные работы и приготовив меховые одежды для ночлега под навесом из лапника возле кострища, он сел в медитацию и после часового сосредоточенного молчания спросил у небес и духов этого места, почему не дано любви ему в этой жизни.
– Колдуньи, что гораздо слабее меня и знают лишь несколько заговоров для любви, против сглаза, против болезни да для помощи роженицам нередко имеют либо семьи, либо постоянных любовников, а я – самый сильный колдун во всем этом громадном крае, среди тысячи тысяч молодых женщин и девушек, живущих в тайге и по берегам рек и озер, не могу найти себе пары.
Идолы молчали.
Потом низкий суховатый голос спросил:
– А любил ли ты когда женщину?
– Да, трех женщин встретил я в своей жизни, для завоевания которых я был готов потратить и тратил все силы своей души. Но ни одну из трех я не смог удержать, и больнее всего мне вспоминать о первой из них. Я встретил ее, когда мне было всего двадцать лет, а ей восемнадцать. Нам было удивительно хорошо вместе и на прогулках, и на танцах около костра, и в постели. Я ей отдал всю душу, всю любовь, а она…
– Постой, постой, а что ты взял от нее? Что ты принял?
– Как что, я взял ее любовь. Ее прекрасное гибкое тело. Ее объятия и поцелуи.
– А ее мечты? А ее мудрость женщины, матери, устроительницы очага?
– Ну, ведь я знаю гораздо лучше, как строить дом и семью. Сотни женщин к этому времени уже приходили ко мне с вопросами о своей жизни.
– Так какое же место ты оставлял ей в своем доме? Рабыни в постели? Исполнительницы твоих желаний и твоих планов? О чем она тебя просила?
– Разрешить обставить и обустроить дом по-своему.
– Что ты разрешил?
– Я разрешил ей сменить всю обстановку и покупать любые вещи.
– А что ты дал ей сделать в обустройстве дома, семьи и семейного уклада?
– Я ж уже сказал.
– Сколько времени она терпела?
– Шесть месяцев. И ушла, сказавши, что даже если у нее родится мой ребенок, она ни за что не допустит, чтобы он воспитывался в доме у такого отца.
– Вторую и третью женщину ты любил так же сильно?
– Нет. Еще сильнее. Но я с самого начала предупреждал их, наученный горьким опытом, что дороже всего для меня мой уклад жизни и мои занятия.
– Так что же ты им предлагал?
– Безбедную жизнь и возможность покупать любые вещи, а также любовь.
– А чего же они хотели?
– Пустое. Они говорили, что хотят чувствовать себя хозяйкой в доме.
– И обе ушли сами?
– Да, еще быстрее, чем первая.
– Больше ты не любил женщин?
– Нет. Даже, когда я спал с ними, я всегда чувствовал, что они так же готовы бросить меня, как и те женщины, которых я пытался удержать. Ведьмы, те да, те готовы были жить со мной годами и при этом использовать мои знания и могущество в своем жалком колдовстве. Но мне неинтересно служить удобрением для их поля.
– Ты сам ответил на твой вопрос. Только ведьмы могли идти по своему пути в союзе с тобой, но при этом они не могли дать тебе ничего, кроме тела. Остальные женщины хотели не только любви, но и своего пути, своей жизни, своей свободы. Эмоции и чувства, интуиция и древние инстинкты – это главное поле твоей деятельности. И это едва ли не единственное поле, в котором могут реализовать себя любящие женщины. Ты не оставил для них этого поля, не оставил места для их пути. В той или иной мере ты оставил место для пути только колдуньям, но даже для них, вследствие совершенно неравноправных отношений, ты, оставив место для их самореализации, не оставил места для их любви. Нет и не может быть настоящей любви без равноправия, взаимного уважения и взаимной помощи. Без движения каждого по своей дороге, без возможности самореализации каждого не только в постели, но и в жизни. Если ты не научишься в своем пространстве оставлять место для свободы и самореализации женщины, которую ты любишь, а это для тебя очень трудно, у тебя нет никаких шансов на построение и сохранение настоящей любви. Теперь у тебя есть ключи. Ты получил ответ, и за тобой остался выбор. Власть и могущество великого шамана не могут распространяться на женщину, которую он любит, если при этом он хочет быть любимым.
Танец любви.
В далекие далекие времена культ праматери был главным культом любого племени. Ведуньи помогали женщинам при родах, заключали брачные контракты и подыскивали пары, оказывали помощь воинам и охотникам. Они были самыми уважаемыми членами племени, и только они знали точно, чьи дети растут и играют в их шатрах.