Гротт решил ничего не делать. Как ни крути, подросший редриненок в его планы не входил, – всех котят не спасти.
Эльвины невдалеке пришли в движение, восприняв крик главы Конксурата в качестве приказа. Зеленые глаза в зарослях исчезли.
Итак, пора. Нечего тут делать. Конксур взял лошадь под узду, та встрепенулась и с радостью зашагала за ним, заржала тихонько – словно говорила, мол, ну наконец-то!
Гротт еще раз оглянулся на повозку – не проснулась ли там она от тряски?
Нет. Тишина.
Он тяжело вздохнул, ведь так и не придумал, что делать с малявкой дальше.
Глава 1. Варлаг и Фер
– Учение Эльфината говорит: “энергия или “сила” таится во всем, что есть в Ойре – небесной сфере, где мы и живем. А обладатель ощущает эту энергию и направляет ее в мир материи из мира духа – незримого…” – повторил Варлаг вслух слова из книги, которая лежала перед ним закрытой.
После он открыл нужную страницу, проверяя – не упустил ли чего. Нет, все так, как и написано: слово в слово. И если бы хорошая память помогла ему с предстоящим!
Юноша готовился к испытаниям обладателей; конечно же, они будут практическими, но, зная ментора, который слишком требователен, стоит повторить и теорию. Вдруг спросит чего? – исторические даты, термины, пояснения верарских мудрецов или… Уж выдумать каверзные вопросы труда ментору не составит! И если бы эти знания касались его родины, но о таком и мечтать не следует! – ведь они в самом сердце Эльфината – наивно полагать, что эльфы, эгоистично влюбленные лишь в собственную культуру, начнут тебя спрашивать про основание Гладии.
Так что Варлаг и занялся тем, что делали все студенты до него – учился, а разница заключалась лишь в том, что обучались они обладать. И не сказать, что взялся он за дело с тщательностью и старанием, которые не особо проявлялись до сего момента. Но (как обычно и бывает) в самые последние дни накануне он приступил к повторению старого и изучению нового. Вдруг что-то из прочитанного да пригодится?
А еще это хороший способ скоротать время, нежели смотреть в стену, нервно перебирая руками и покачивая ногами, в томительном ожидании испытания, к которому ты все равно не приготовишься досконально.
Кроме того, книги, которые читались при свете ламп вечером (днем, на занятиях, ясное дело, они тоже читались) нагоняли особенно крепкий сон; он еще и наступал довольно скоро, сие зависело от древности писания – чем старее – тем скучнее. Некоторые из-за подготовки не могли заснуть, между прочим, но только не Варлаг. Вот и сейчас он зевнул, а следовало наоборот встрепенуться, ведь испытание уже сегодня, даже почти сейчас! Поэтому он похлопал себя по щекам и встал из-за стола, намереваясь померить комнату шагами.
В голове прокручивались разнообразные варианты событий, а отделаться от этих назойливых дум не получалось. Желание сна отхлынуло, заботы и переживания ворвались в его воображение, где живописались тщательно до жути. И если бы хоть кто-нибудь попытался взволнованных студентов успокоить – мол, ничего страшного, но нет! Наоборот, сокурсники накаляли обстановку всяческими домыслами и слухами. Варлаг к ним не прислушивался, вряд ли от них потребуется висеть вниз головой с завязанными глазами, демонстрируя всяческие умения в обладании и одновременно цитируя содержание философских трактатов. Но приживались разнотолки один причудливее другого, говорили даже про сражения друг с другом; а ментор и не пытался прекратить подобные сказки. Поди потешался, глядя на перепуганных обладателей-школяров, не проявляющих должного (по его мнению) интереса к занятиям.
В Высьдоме имелись и старшие обладатели – наставники или, в недалеком прошлом, такие же студенты, закончившие учение. Но их Варлаг с его сокурсниками почти не видели, чтобы расспросить как следует, те лишь иногда прибывали в школу по важным делам. Жили они отдельно от них, не в общей спальной башне, а в городе, раскинувшемся вокруг скалы, где и стояла академия Высьдом. Порой им дозволялось посещать город, но тогда никого никакие испытания не волновали, а за последние недели ментор не давал дозволения на прогулки, завалив их учебой и тренировками. Так что варились они все это время в бульоне из сказочного вранья и собственной неуверенности.
Подбадривал Варлага лишь лучший друг, Фер, но и сам тот пребывал в неведении касательно грядущего, лишь твердил, что за ходом (так и непонятно как протекающего) экзамена могут наблюдать некие важные гости из плеяд обладателей.
Вот еще чего! Опозориться перед такими же учениками или перед могущественными персонами – не одно и то же… Но, вроде как, никаких гостей в Высьдом в эти дни не пожаловало. Или их разместили в городе, а они явятся прямо сейчас. Или… В общем, на всякий случай, в список мифов Варлаг добавил еще один пункт, а сам подумывал – раз уж эти сильнейшие обладатели не приехали (хоть бы!), значит, испытание – некое заурядное и скучное действо, чтобы слишком тревожиться. Да и чего уж беспокоиться, коли вот оно – маячит прямо перед носом?
Но все-таки он беспокоился. Ведь от треклятого испытания зависело многое. Например, честь его семьи.
Варлагу довелось родиться принцем Гладии – восточного королевства гуммов, или людей. У него и так есть все, чего только можно желать, а еще в нем пробудилось обладание. Для его королевского рода сие не редкость – отец – калидит, мать – шидит, а дядя – так вообще комбинатор, да и другие родичи испокон веков воплощали в себе силу, воспетую в легендах. Хотя легенды и ложь идут рука об руку, особенно если речь идет о династии монархов.
Никто и не сомневался в том, что сын обладателей, самого короля и самой королевы, попадет в Высьдом. Никто, но не сам Варлаг. Он сомневался в своих возможностях постоянно. На родине мудрецы как один утверждали – тип обладания и его мощь передаются по наследству; но только вот способности принца начали проявляться гораздо позднее, чем следовало, и оказались куда слабее. И сколько бы он не упражнялся, сколько бы советов не выслушал и не пытался к ним прибегнуть – сила его только слабела и слабела, угасала и еще раз угасала. То, что Варлаг мог сделать ранее, три года назад, сейчас повторить бы не сумел.
У юных обладателей сила проявляется целой комбинацией умений разных (основных) типов, но настолько слабых, что нет смысла пытаться выделить что-то одно и отнести обладателя к какому-то конкретному виду.
Юные носители могут создавать искры огня, в тот же миг превратить их в снежинки, которые растаяв, упадут на землю, а там начнет пробиваться деревце.
Тип носительства зависит от многого: начиная от форм тела, заканчивая характером и образом мыслей. Варлагу доводилось читать труды одного мудреца, который утверждал – обладание зависит от формы носа. Это, конечно, смешно. После юноша долго развлекался, гадая, какая у кого из студентов принадлежность, глядя на их носы.
Варлаг изначально не ожидал ничего сверх меры от себя самого. Среди гуммов распространена калидия – изменение температур, шидия – контролирующая воду с ветром, и террестрия – обладание земли. Его отец управлял жаром, а мать – водой. Учитывая еще одну теорию, сила противодействующая другой – доминировала в носителе. Считалось: вода тушила огонь, подавляя его, огонь топил лед, а камень не поддавался ни воде, ни огню. Встречаются и комбинаторы, владеющие в равной мере двумя направлениями носительства, но такое случается не слишком часто. И уж точно не относится к нему, хотя за время учения Варлаг проявлял себя одинаково во всех трех типах. Одинаково слабо.
А теперь и вовсе – никак. На практиках, которые с завидной регулярностью участились, он довольно долгое время вообще не мог ни высечь искр, ни заставить воду колыхаться в сосуде или заморозить ее, ни поднять камешек в воздух.