--Язнаю,чтоприготовили,--сказал Ярцев,глядя наБалашовас
нескрываемой любовью. Отвечайте.
Старший политрук сновасел на пеньи, чтобы показатьзаранее,какое
истинное наслаждение доставит ему четкий и правильный ответ Балашова, закрыл
глаза.
Балашовразвернулобщую тетрадь в картонном переплете и началчитать
громко, с выражением, не вставляя ни единого своего слова.
Пока он читал, бойцы занимались, кто чем. Один,
спрятавшись за спиной другого, увлекся "Мадам Бовари",
другие -- играли в "морской бой", Чонкин предавался своим
мыслям. Мысли у него были разные. Внимательно наблюдая
жизнь, постигая ее законы, он понял, что летом обычно
бывает тепло, а зимой -- холодно. "А вот если бы было
наоборот, думал он,-- летом холодно, а зимою тепло, то
тогда бы лето называлось зима, а зима называлась бы лето".
Потом ему пришла в голову другая мысль, ещеболее важная и интересная,
ноон тутже забыл, какая именно,и никак немогвспомнить. Имысль об
утерянной мыслибыла мучительна.В это время еготолкнуливбок. Чонкин
оглянулсяи увидел Самушкина, про которого совсемзабыл.Самушкин поманил
его пальцем, показывая, чтобы Чонкиннаклонился,он,Самушкин, ему что-то
скажет.Чонкинзаколебался.Крикнутьвухо, пожалуй, побоится,старший
политрук здесь, а плюнутьможет.
-- Чего тебе?-- шепотом спросил Чонкин.
-- Да ты не бойся,-- прошептал Самушкин исам наклонился к чонкинскому
уху.-- Ты знаешь, что у Сталина было две жены?
-- Да ну тебя,-- отмахнулся Чонкин.
-- Верно тебе говорю. Две жены.
-- Хватит болтать,-- сказал Чонкин.
-- Не веришь -- спроси у старшего политрука.
-- Да зачем мне это нужно?-- упрямился Чонкин.
-- Спроси, будьдругом. Я спросил бы, но мне неудобно, я в прошлый раз
задавал много вопросов.
По лицу Самушкина было видно, что емуочень важно, чтобы Чонкин оказал
ему эту пустяковую, в сущности, услугу. Чонкин,будучи человеком добрым, не
умеющим никому и ни в
чем отказывать, сдался.
Балашоввсеещечиталсвойконспект.Старшийполитрук его слушал
рассеянно, зная, что Балашов боец аккуратный, наверняка переписал в конспект
все слово в слово из учебника и никаких неожиданностей в его ответебыть не
может. Но времени оставалось мало, надо было спросить других, и
Ярцев прервал Балашова.
-- Спасибо,товарищ Балашов,--сказалон.-- У меня к вам еще вопрос:
почему наша армия считается народной?
-- Потому, что она служит народу,-- ответил Балашов, не задумываясь.
-- Правильно. А кому служат армии капиталистических
стран?
-- Кучке капиталистов.
-- Правильно.-- Ярцев был очень доволен.