Утром 23 июня в штаб корпуса позвонил командир 131-й моторизованной дивизии полковник Калинин:
– Товарищ комкор! Командующий 5-й армией временно подчинил себе дивизию. Она получила задачу выйти на реку Стырь, занять к исходу дня оборону по ее восточному берегу на участке Жидичи, Луцк, Млынов и не допустить прорыва противника на восток.
Итак, Рокоссовский лишился самой боеспособной дивизии. Остальные части корпуса продолжили движение по намеченным маршрутам. Вместе со штабом корпуса Константин Константинович выдвинулся вперед на направление движения 35-й танковой дивизии, чтобы проследить ее переправу через реку Горынь южнее Ровно. Начальник штаба корпуса генерал Маслов выслал взвод саперов на машинах для подготовки командного пункта. Во время марша через огромный массив буйно разросшихся хлебов, достигавших высотой роста человека, Рокоссовский стал замечать, как то в одном, то в другом месте в гуще хлебов появлялись в одиночку, а иногда и группами странно одетые люди, которые при виде штабной колонны быстро скрывались. «Одни из них были в белье, другие – в нательных рубашках и брюках военного образца или в сильно поношенной крестьянской одежде и рваных соломенных шляпах, – вспоминал Константин Константинович. – Эти люди, естественно, не могли не вызвать подозрения, а потому, приостановив движение штаба, я приказал выловить скрывавшихся и разузнать, кто они. Оказалось, что это были первые так называемые выходцы из окружения, принадлежавшие к различным воинским частям. Среди выловленных, а их набралось порядочное количество, обнаружилось два красноармейца из взвода, посланного для оборудования нашего КП. Из их рассказа выяснилось, что взвод, следуя к указанному месту, наскочил на группу немецких танков, мотоциклистов и пехоты на машинах, был внезапно атакован и окружен. Нескольким бойцам удалось бежать, а остальные якобы погибли. Другие опрошенные пытались всячески доказать, что их части разбиты и погибли, а они чудом спаслись и, предполагая, что оказались в глубоком тылу врага, решили, боясь плена, переодеться и пытаться прорваться к своим войскам. Ну а их маскарад объяснялся просто. Те, кто сумел обменять у местного населения обмундирование на штатскую одежду, облачились в нее, кому это не удалось, остались в одном нательном белье. Страх одолел здравый смысл, так как примитивная хитрость не спасала от плена, ведь белье имело на себе воинские метки, а враг был не настолько наивен, чтобы не заметить их. Впоследствии мы видели трупы расстрелянных именно в таком виде – в белье».
Разведывательные группы, направленные Рокоссовским для розыска и установления связи с 19-м и 22-м механизированными корпусами, сообщили, что части 22-го мехкорпуса двигаются в направлении Ковеля, а передовыми отрядами ведут бой севернее Луцка. 19-й механизированный корпус совершал марш в район Дубно. Генерал Маслов, находившийся в составе одной из разведгрупп, доложил, что удалось связаться со штабом фронта, откуда поступило указание о подчинении 9-го мехкорпуса командующему 5-й армией и о сосредоточении его частей в районе Клевань, Олыка.
Утром 24 июня командующий Юго-Западным фронтом, выполняя директиву № 3, нанес контрудар по противнику. В нем приняли участие только два механизированных корпуса (15-й и 22-й). Недостаток сил, несогласованность в действиях, большие потери и превосходство противника в танках привели к тому, что контрудар потерпел неудачу. Командир 22-го мехкорпуса генерал-майор С. М. Кондрусев погиб, а в командование вступил начальник штаба генерал-майор В. С. Тамручи.
24 июня получили боевое крещение и части 9-го механизированного корпуса. Об этом весьма подробно пишет Маршал Советского Союза И. Х. Баграмян:
«Подходил к концу третий день войны. На Юго-Западном фронте складывалась все более тревожная обстановка. Угроза, в частности, нависла над Луцком, где 15-й механизированный корпус генерала И. И. Карпезо нуждался в срочной поддержке, иначе танковые клинья врага могли рассечь и смять его. Ждали помощи и окруженные врагом вблизи Луцка части 87-й и 124-й стрелковых дивизий. И вот когда мы в штабе фронта ломали голову, как выручить луцкую группировку, туда подоспели главные силы 131-й моторизованной и передовые отряды танковых дивизий 9-го мехкорпуса, которым командовал К. К. Рокоссовский. Читая его донесение об этом, мы буквально не верили своим глазам. Как это удалось Константину Константиновичу? Ведь его так называемая моторизованная дивизия могла следовать только… пешком. Оказывается, решительный и инициативный командир корпуса в первый же день войны на свой страх и риск забрал из окружного резерва в Шепетовке все машины – а их было около двухсот, – посадил на них пехоту и комбинированным маршем двинул впереди корпуса. Подход его частей к району Луцка спас положение. Они остановили прорвавшиеся танки противника и оказали этим значительную помощь отходившим в тяжелой обстановке соединениям»[24].
Так, уже в первые дни войны Рокоссовский в полной мере проявил свое умение быстро оценивать обстановку и принимать соответствующее ей решение. Ему не раз приходилось приводить в чувство бойцов и командиров, потерявших веру в возможность ведения успешной борьбы с врагом. В Клевани, где находился штаб 9-го механизированного корпуса, по распоряжению Константина Константиновича были собраны около сотни военнослужащих, вышедших из окружения. Внимание комкора привлек сидящий под сосной пожилой человек, по своему виду и манере держаться никак не похожий на солдата. Рокоссовский, обратившись к сидящим, приказал командирам подойти к нему. Однако никто даже не пошевельнулся. Повысив голос, Константин Константинович повторил приказ во второй, в третий раз. Снова в ответ полное молчание. Тогда он подошел к пожилому «окруженцу» и скомандовал:
– Встать! Назовите свое воинское звание.
– Полковник, – равнодушно и вместе с тем с каким-то наглым вызовом ответил он.
Это вывело Рокоссовского из себя. Выхватив пистолет, он был готов пристрелить полковника на месте. Тот упал на колени и с дрожью в голосе произнес:
– Пощадите меня. Я клянусь искупить свой позор кровью.
– Приказываю вам сформировать из окруженцев команду и утром 26 июня доложить лично мне.
Приказание было выполнено. Более 500 человек пополнили ряды частей корпуса, понесших потери в предыдущих боях.
Противник тем временем наращивал свои усилия. Ударную силу группы армий «Юг» составляла 1-я танковая группа, которой командовал выходец из аристократического прусского рода 60-летний генерал-полковник Э. фон Клейст. Его 13-я танковая дивизия к 26 июня переправилась через реку Иква по мосту у Млынова, захваченному накануне частями 11-й танковой дивизии, и выдвинулась в направлении Мошков, Ровно. Южнее ее из района Дубно в направлении Мизоч, Острог наступала 11-я танковая дивизия. Вслед за танковыми дивизиями с рубежа реки Иква перешли в наступление 299-я и 111-я пехотные дивизии. На подходе к Дубно находилась 75-я пехотная дивизия, а 16-я танковая дивизия была в нескольких километрах от Кременца.
С целью не допустить дальнейшего продвижения противника командующий Юго-Западным фронтом по согласованию с генералом армии Жуковым решил перенести контрудар на утро 26 июня, так как 8, 9 и 19-й механизированные, 31, 36 и 37-й стрелковые корпуса еще не вышли в назначенные им районы. Командующему 5-й армией было приказано создать подвижную группу в составе трех механизированных корпусов (22, 9 и 19-й) и нанести контрудар в общем направлении на Дубно. Навстречу им с юга должны были наступать также три механизированных корпуса (4, 8 и 15-й).