Вышелиз лагерейзначительнораньшеКирилла, посколькуи сел
раньше.Работаетвахтером на авторемонтномзаводе,тоесть ни чертане
делает, как и всюжизнь,только пишет стихи. Что жты, ивлагере стихи
писал?Степан помрачнел.В лагерени строчки. Вообрази, задесять лет ни
строчкистихов! Аздесьвот пошласплошная "болдинскаяосень". А второй
посадки небоишься,Степан?Нет, теперь уже ничего небоюсь:главное за
плечами, жизнь прошла.
Степан свел Кирилла со своей компанией. Разв неделю собирались у двух
петербургскихлитературныхдам,которыесейчасработалинянькамив
детучреждении. Нашатких табуретках сидели, положив ногу на ногу,будтов
гостинойДома литераторов.Говорилиораннихсимволистах,оВладимире
Соловьеве, о культе Софии.
Не Изида трехвенечная
Нам спасенье принесет,
А сияющая, вечная
Дева Радужных Ворот... --
декламировал некто с феноменальнойпамятью, бывший сотрудник Института
мировой литературы, ныне пространщик в городской бане.
Казалось бы, чтоеще нужно человеку, который оставил свою марксистскую
веру,будто змеинуюкожу, вкаторжныхнорах Колымы? Расконвоированность,
хлебнасущный,радостьиробость новойверы, мистические стихи вкругу
утонченной интеллигенции, да ведьэтоже ренессанс "серебряного века"под
дальстроевскоймаскировкой!Кириллаженеоставлялочувствосвоей
неуместности в магаданскомраю, едва ли невороватости какой-то, как будто
он,еслипользоватьсяблатнымжаргоном,"нахалявупричимчиковалк
итээровскомукостру".Встречаябеспрерывноприбывающиеновыеэтапыи
провожая отправляемыепосле санобработки на север, в рудники, он видел себя
в их рядах. Вот для этого он был рожден, Кирилл Градов, а не для чего-нибудь
другого. Уйти вместе со всеми страждущими и вместе с ними исчезнуть.
Вот и сейчас, глядя на выход этапа из чрев "Феликса", он ощущалв себе
сильноежеланиепройти сквозьцепь солдат ислитьсясэтойизмученной
трюмнымсмрадом,вонючейтолпой.Онтаки ненаучилсявидетьв этих
разгрузках привычное, бытовое, рабочеедело. Всякий раз при разгрузках, при
выходечеловеческих масс из стальнойупаковки на простор каторги слышалось
емукакое-тосимфоническое звучание, органс оркестром, трагический голос
неведомого храма.
Вотонивыходят, ижадно хватают ртами щедротыБожьей атмосферы,и
видят ясность небес и мрак новой земли-тюрьмы, в которой двум третям из них,
атоитремчетвертямпредстоитскрытьсянавеки. Такилииначе, дни
полуудушья,качки,тошнотыпозади.Покаихсортируют в колонны,можно
насладиться ненормированными дозами кислорода. Онишевелятся, покачиваются,
поддерживают друг другаи оглядывают новые берега.