Почтеннейшей Наталье Петровне свидетельствую мое почтение, и как ей, так и вам, и детям вашим желаю мира, здравия и благоденствия, и, испрашивая на вас Божие благословение, с почтением моим остаюсь недостойный ваш богомолец многогрешный иеромонах Макарий.
Почтеннейшему Степану Петровичу свидетельствую мое почтение и благодарю за расположение принять труд во втором издании книги.
Отец игумен свидетельствует вам свое почтение.
* * *
Начало 1847 года<…> Я имею рукопись старца Василия Поляномерульского: сочинение «Вопросительные ответы на разрешение ошаяние возбраненных брашен монашескому вольному обещанию», полагаю, не излишним бы было и оное поместить в нашем издании; прошу меня уведомить, как вы находите сие мнение. Я поручу написать и к вам пришлю.
Предисловие, точно, лучше после печатать; вот уже и есть отзыв о Филарета[131].
Я написал к Наталье Петровне…
* * *
Долбино. 22 июля 1850 годаДостопочтеннейший о Господе Иван Васильевич!
Благодарение Господу, я с моим сопутником, кончивши наше путешествие, благополучно возвратился в свои пределы[132]; и теперь нахожусь у Вас в доме. Сердечно сожалею, что не застал Вас и Васю[133] дома и не мог лично преподать ему недостойное мое благословение с призыванием имени Пресвятыя Троицы; то хоть заочно испрашиваю на него Божие благословение, на вступление ему на поприще образования и прохождению оного с сохранением душевного благого устроения и нравственной чистоты.
Да будет он сын Православной нашей соборной и апостольской церкви, питаясь млеком святого ее учения, и достигнет «в меру возраста исполнения христова»[134]. Вас надеюсь видеть при возвращении Вашем в нашей святой обители и изъявить Вам лично мое о Господе к Вам расположение.
О здоровье Натальи Петровны я Вам ничего не пишу, они сами лучше меня к Вам опишут оное, но, слава Богу, что вижу ее в лучшем положении против того, как, говорят, было.
Господь силен даровать ей исцеление.
Желаю Вам и всему Вашему семейству мира, здравия и благополучия и, испрашивая на Вас Божие благословение, с почтением моим остаюсь недостойный Ваш богомолец многогрешный иеромонах Макарий.
* * *
31 декабря 1850 годаМ.с.о.н. Г.И.Х.Б.н.п.н.
Достопочтеннейшие о Господе Иван Васильевич и Наталья Петровна!
Да даст Господь, исполнит , по желанию сердец ваших, окончить мирно и спокойно сей год и встретить благополучно с радостным чувством новый 1851 год, да ниспошлет премилосердный Господь на вас, на детей ваших мир и благословение Свое, и оградит вас благодатию Своею от всех неприязненных действий сопротивного, равно и на всех живущих с вами и домочадцах ваших да будет Божие благословение! И на все дела ваши благие и хозяйственные да ниспошлет оное, молю Его благость!
И поздравляю вас с преддверием Нового года, а когда получите сие письмо, то и со вступлением в оный. Желаю здравствовать! И остаюсь с почтением недостойный ваш богомолец многогрешный иеромонах Макарий.
За поздравление меня с Новым годом и присылку гостинца примите покорнейшую мою благодарность, и за присылку рецепта для лекарства мне, но теперь, благодаря Бога, я не имею в нем нужды, а когда потребуется надобность, не откажусь употребить оное в пользу.
Когда будете писать к Е. А. Буниной, напишите мою благодарность за ее усердие. Получил просфору ею <нрзб.>. Дела ее хоть и кажутся ужасными, но сделают только то, что попустил Бог, а что Он попустит, то, стало быть, должно быть так, по неисповедимым судьбам для спасения ее. Мы оставили вольные труды в нашем подвижничестве, невольными скорбями обучаемся в терпении и приобретаем спасение.
Сколько можно и о своих невольных скорбях подклоните вы свою под великую <…> руку Божию. Александра Петровна[135], бывши у меня, казалось, познала свою ошибку, что ей представлялось все в превратном виде. Это было, когда, очистив воздух сердца ее от мрачных и знойных <нрзб.> вражиих наветов, и прохлажден был росою Божией благодати. А теперь, видно, опять помрачается туманом и облаками сопротивного… Смирение потребно – и опять будет мир! Сердечно желаю об ней и об вас.
Посылаю ей мое недостойное благословение, также Наталье Ивановне[136] и Настасье Михайловне[137].
Детям вашим Васе, Сереже, Николе, Саше и Маше посылаю мое благословение.
Посылаю вам всем просфору и 10 яблок антоновских, кушайте на здоровье.
Три часа пополудни.
Отец Сергий[138] уехал в город, и я не знаю его мысли о Авдотье <нрзб.>, а по мне, одеть обоих[139].
* * *
29 июля 1852 годаМ.с.о.н. Г.И.Х.Б.н.п.н.
Достопочтеннейший о Господе Иван Васильевич!
По благословению высокопреосвященнейшего владыки[140], при Божией помощи, первое слово святого Исаака Сирина переправили русский перевод, согласуясь с блаженного старца Паисия переводом. А также и на прочие 40 слов сделали наши замечания, которые теперь переписываются; на будущей почте постараемся оные Вам доставить, а Вас или Наталью Петровну просим представить оные к высокопреосвященнейшему владыке; предварительно прочтите первое слово и, ежели что увидите неправильным, скажите нам, а представления не оставляйте.
Также и в других словах хоть некоторые наши поправки просмотрите и их перевода слог посмотрите.
Сделали начало переводить книгу святого Варсонофия[141], в некоторых местах случается не без затруднения, но одно обстоятельство, о котором хочу Вас спросить, для меня недоуменно по незнанию моему правил русской литературы; наши господа ученые[142] утверждают так, а для меня кажется странным – «В вопросах и ответах» почти во всех пишется: «Вопрос тогожде к томужде», или: «К томужде великому старцу», или: «К Иоанну» и после: «К томужде старцу». Таким же образом и ответ пишется: «Тогожде к томужде» и прочее; таких вопросов и ответов есть помногу, по 20, по 50, а Дорофея[143] более восьмидесяти. Также стоит и в греческой книге[144].
Наши утверждают, что в русском переводе нельзя так оставить, а надобно писать: «Вопрос Иоанна к великому старцу… ответ великого старца Варсонофия к авве Иоанну Миросавскому», при всяком вопросе и ответе именуя вопрошающего и отвечающего.
А иначе, ежели только повторять: «Того же к тому же», – будет нехорошо. А я не знаю, на чем основаться, на их ли знании, или держаться подлинника греческого и славенского?
Прошу Вас в сем недоумении нас разрешить и уведомить, как лучше писать.
По написании сего, посетил нас почтеннейший Степан Петрович Шевырев, и я уже более не могу продолжать письма, надобно с ним <нрзб.>, мы говорим о литературе, вместе с ним Амвросий[145], отец Иоанн[146] и Лев Александрович[147].
Примите мое усердное почтение и желание Вам и всему Вашему семейству доброго здравия и благоденствия. Ваш недостойный богомолец многогрешный иеромонах Макарий.
Достопочтеннейшая о Господе Наталья Петровна!
На письмо Ваше от 25-го числа не могу пространно писать по причине занятий с Степаном Петровичем[148]. Будьте здоровы и спокойны; сего Вам усердно желаю. Недостойный богомолец многогрешный иеромонах Макарий. Детям мое благословение и Александре Петровне[149] и А. Карл.[150]
* * *
6 августа 1852 годаМ.с.о.н. Г.И.Х.Б.н.п.н.
Достопочтеннейшие о Господе Иван Васильевич и Наталья Петровна!
Вручитель сего Болховской купец Василий Николаевич Куркин путешествует на богомолье в Сергиеву лавру; с коим препровождаю к вам рукопись святого Исаака Сирина: 41 слово, полученные мною от высокопреосвященнейшего митрополита Филарета[151] для прочтения. Оные нами прочтены, и сделаны замечания по нашему разумению, которые также посылаются. Да еще первое слово его же, исправленное нами в слоге по приказанию его высокопреосвященства. Все оное потрудитесь представить на его благоусмотрение.