Вынырнув, я сразу подняла голову вверх – все стояли возле борта, наблюдая за мной. Хотя уши были слегка заложены, я отчётливо различала их тревожные голоса. Мама попыталась прыгнуть вслед, но отец её удерживал. Слышно было, как он её успокаивал, повторяя, что со мной всё в порядке и меня сейчас доставят на корабль. Но, честно сказать, мне было так хорошо в прохладной воде, что я в тот момент была не способная о чем-либо жалеть. Этот прыжок был просто необходим. Непременно нужно было смыть с себя остатки страха и пота. Мне хотелось раствориться в прохладе воды и свежести ветра, хотелось выплеснуть поток мыслей, что накопились в голове за эти часы. С чего же всё это началось, спросите вы? А началось это всё месяц тому назад, когда у Лизы возникла чудесная, как ей тогда казалось, мысль – провести летние каникулы в приключениях на водных просторах.
Ну что сказать! В конце концов, эти приключения нас нашли.
Я давно заметила, что желания маленькой Лизоньки сбываются без особых усилий. Сама удача не в силах устоять перед потоком её капризов. Как уже все догадались, имя этой удачи – Артур и Мария Филипповы. Мои мать и отец – источник её волшебства, с их согласия любое её желание всегда исполняется с легкостью. Вот так, будучи под впечатление от «Капитана Немо» или чего-то там ещё, она топнула об пол своей волшебной ножкой, и родители, тут же отреагировав на этот стук, согласились нанять корабль и команду для чудесного путешествия всей семьей.
Меня, конечно, никто не потрудиться спросить, хочу ли я ехать? Да и вряд ли в то время моё мнение учитывали вообще. Естественно, я была не в восторге от такого предложения и всем видом это показывала. Но от этого положение становилось ещё хуже. Дело было в том, что в этом году я переходила в выпускной класс и ровно через год должна была покинуть наш дом и уехать учиться в другой город. Маме эта идея не нравилась, но у нас с самого детства существовал договор о том, что мы с сестрой вправе сами выбрать, где будем учиться. Я выбрала университет, у которого не существовало филиала в нашем городе и таким образом обеспечила себе обучение за пятьсот километров от дома, рассчитывая в будущем получить пять лет жизни, полностью свободной от родителей. Оставалось подождать лишь год. После этого поступка я лишена была права самостоятельно принимать вообще какие-либо решения. И когда я устроила истерику и заявила, что не поеду ни в какое путешествие, мама ловко обвинила во всём мой переходный возраст: мол, гормоны не дают мне здраво мыслить и так далее, и так далее…
Да, черт возьми! В какой-то степени она была права. Одной из причин, почему я не хотела покидать город на всё лето, был парень из параллельного класса. Он мне нравился уже довольно продолжительное время, но только в конце учебного года обратил на меня своё внимание. Если уехать именно сейчас, то возможность будет упущена. Он был популярен в нашей школе, и девчонок вокруг него увивалось немерено. Как ядовитый плющ они медленно подкрадывались со всех сторон, чтобы зацепиться и обвить свою жертву. Я была в тот момент к нему ближе всего, но пропади я на целое лето, исчезни из его поля зрения, и он подпустит к себе другую. Вот она-то уж точно вцепиться в него как клещ, которого очень тяжело будет удалить, а удалив, ещё сложнее будет избавиться от неприятных последствий. Сейчас же ещё есть шанс на чистые, ничем не омрачённые отношения. Я была в ярости от идеи Лизы и ненавидела её за это.
«Он не проявит терпения и не будет ждать моего возвращения, обязательно найдется та, что привлечёт его внимание в моё отсутствие», – эти мысли делали меня очень нервной, и я срывалась на домашней прислуге. Отец это видел и верил всему, что говорила мать. После лизиной идеи она вдобавок ко всему утверждала, что это влияние нездорового городского воздуха.
«Мы все давно не выходили из зоны комфорта, – повторяла она, – поездка пойдёт на пользу». Как будто чувствуя, что я что-то задумала, мама очень не хотела меня оставлять дома, наедине с друзьями. Она много раз говорила, что современная молодёжь испорченная, и что я и Лиза – не такие как все и делать нам среди них нечего. В чём, конечно же, ошиблась, мы были такие же, как и все, а может ещё и хуже других. Я не виню её в этой очевидной слепоте, ведь люди часто не хотят замечать в близких то, что отмечают с отвращением или презрением в других, чужих их сердцу, людях. Вот и она никогда не признает этого. Точно так же, как и я не хотела признавать сегодня трусость отца и видеть разочарование в глазах своей матери.
Прикрывая веки, я толкала своё тело всё сильнее вниз, под воду, с каждым разом всё дольше задерживая дыхание. Как же мне в тот момент хотелось растворить свои мысли в солёной воде, уйти на глубину и, вынырнув, оказаться в том месте, где месяц назад я с хрипом в голосе просила маму никуда не уезжать. Не скажу, что тогда я сделала всё, что могла, на все сто процентов, хотя просила, точнее сказать, требовала с наглостью и неуважением, которого раньше не смела проявлять. Но этого оказалось недостаточно. Нужно было притвориться больной или сломать себе, к примеру, ногу. Сейчас я очень жалела, что этого не сделала. Воздух закончился, и я вынырнула, но, увы, передо мной был тот же корабль, тот же океан, и то же синее небо.
В последнее время я всё чаще стала задавать себе вопрос, отчего люди – такие лицемеры? Думаю, многие со мной согласятся, что порой мы в своих фантазиях представляем, как всё хорошо складывается именно у нас, а не у наших близких. Это я вот к чему: накануне нашего отъезда, лежа в кровати, я бесилась от мысли, что мне придётся всё-таки ехать в это дурацкое путешествие. И чтобы себя хоть как-то утешить, мечтала о том, что в эту ночь у нас в доме произойдет утечка газа. Все кроме меня, включая даже прислугу, отравятся им и просто умрут, а я останусь единственной наследницей папиного состояния. Меньше чем через год мне исполнится восемнадцать лет, и я вступлю в права наследства. Буду молодая и богатая – сама себе хозяйка. Моя жизнь станет не только свободной от родительской тирании, но ещё и финансово независимой. Тогда мне не нужно будет тратить своё время на дурацкую учёбу или думать о замужестве. В ту ночь я представляла себе похоронную процессию и длинную панихиду по моей семье. Перед глазами вставала картина, как гробы с телами моих родных опускают в землю и мне выпадает честь первой кинуть горсть земли на их крышки. «Бедная сирота, которая потеряла отца и мать, и младшую, любимую сестренку». Безусловно, в этот миг я буду в центре внимания. Все будут меня жалеть и утешать. В этих мечтах я всё не переставала вытирать слёзы белым шелковым носовым платочком. Горячие капли скорби медленно скатывались по моим бледным щекам, скрытым от любопытных глаз черной вуалью. Ах, да! Сейчас опишу свой наряд: длинное чёрное платье, сшитое на заказ одним из самых дорогих московских дизайнеров. Оно тесно обтягивало мою стройную фигуру и слегка приоткрывало зону декольте. Ещё на мне была небольшая шляпка с перьями и, как я уже упоминала, вуаль, прикрывавшая моё, якобы, опухшее от слёз лицо. Ещё к этому образу можно добавить туфли на шпильках и чёрные чулки с поясом, хотя нет, похороны будут проходить летом и мне будет жарко, поэтому эту деталь моего туалета я заменю простыми босоножками. Меня нежно и с сочувствием обнимает Дэнис, я плачу на его сильном плече. Как вы уже поняли, так зовут того самого парня из параллельного класса. Он мне на ухо шепчет слова утешения и целует мои солёные от слёз губы.
В эту ночь одна картина сменялась в моём воображении другой, в которой я становилась героем и спасала свою семью от отравления газом. Проснувшись посреди ночи и вовремя обнаружив утечку, я разбудила отца и мать и помогла покинуть дом маленькой, беззащитной Лизе.