Родители стали называть ее кратко -- Фике!
Германиявтупорукишмякишелахудосочными отпрысками
немецких князей, которых расплодилось такое множество, что в их
обширныхродословныхпуталисьдажевсезнающиегенеалоги.
Потому-тоникомувЕвропенебыло дела до девочки, и, туго
запеленав новорожденную, еедоверилидремлющейотусталости
акушерке... Давным-давно древнейший славянский Серпск обратился
вгерманскийЦербст,аеговладетелизабылиславянское
происхождение и даже оскорблялись, если им об этомнапоминали.
Занесколькостолетийсуществования дома Ангальт-Цербстского
князья этой захудалой династии не дали германскимхроникамни
одной яркой и даровитой личности, -- напротив, Цербст поставлял
куслугамГогенцоллерновограниченныхофицеров,никчемных
чиновников и безмозглых ротозеев,которыеедвакормилисьот
доходов своего крохотного княжества.
Фикедажеродиласьвнедома: ее родиной стал померанский
Штеттин, где квартировал 8-й Ангальт-Цербстский пехотныйполк.
Этимполкомкомандовалотец, которому в ту пору было уже под
сорок.Материпринцессыисполнилосьтолькосемнадцать.А
разница в возрасте дополнялась различием в характерах.
Отец-- тугодумный и скупой педант, много видевший, но мало
знавший, набожный лютеранин, любил быт казармы, обожал прусских
королей и был доволен судьбою потсдамского генералмайора.
Мать -- мало видевшая,ноужемногочувствовавшая,была
оскорбленажалкоюсудьбой генеральши в прусской провинции, ей
хотелось славы и поклонения, чтобыстраждущиемужчинытолпою
теснились в роскошных апартаментах.
Нокорольнепозволилгенералудажезанятькомнатыв
штеттинском замке -- ангальтцы снимали квартиру в частномдоме
господина Грейнфейгейма на углу Большой Соборной улицы.
МаленькаяпринцессаФикележалаещевколыбели,а мир
открывался перед нею окном спальни, в котором виднелась церковь
святой Марии, и там звонили колокола... Иногда появляласьмать
--гибкаяивертлявая,бойкострекочущая каблуками красных
туфель. Онадариладочеримимолетныйпоцелуйисяростью
раздавала нянькам искрометные пощечины:
-- Приседайте ниже при появлении моей светлости...
ИоганнапочастуинадолгопропадалаизШтеттина: ей, в
отличие от домоседа-мужа, было везде хорошо (только недома!).
Сейчасюнуюветреницу манил Гамбург, где ее поджидал любовник
-- русский аристократ Иван Бецкой.
Влажные ветры Померании задували в широкие окна.
Фике разевала беззубый рот, радуясь жизни.
О, как страшна она станет в неизбежной старости!
После Фике у принцессы Ангальт-Цербстской были еще дети, и к
каждойновойбеременностионаотносиласьспредельным
отвращением, будто муж дал ей выпить невыразимой гадости.
--Опять,вашасветлость,вы сделали меня несчастной, --
упрекала она принца, шнуруя талию в тиски корсетов.