- Ты, всевидящее небо, одна моя защита! Дивлюсь я на сплетника, который ничем, кроме лживых слухов, не дышит! Что ему до моих трудов и
печалей! Хаким многозначительно поднял кверху указательный палец и прошептал:
- Расскажи мне правдиво, что ты знаешь об этом больном?
Тогда дервиш рассказал о встрече с разграбленным караваном и о своих стараниях спасти жизнь раненого.
Старик провел рукой по серебристой бороде и сказал:
- Может быть, этот раненый очень большой человек и рука его достает до самого солнца? Я сам осмотрю больного.
Просунув босые ноги в туфли, он спустился с террасы и прошел к верблюду.
Его окружили жители селения, стараясь перекричать друг друга.
- Мы знаем этого больного человека. Это богатый купец из Гурганджа, Махмуд-Ялвач. Вот и на верблюде выжжено его тавро. Караваны Махмуд-
Ялвача в двести - триста верблюдов ходят в Тавриз и в Булгар и до священного Багдада.
Хаким, выслушав жителей, помолчал, пожевал губами и важно провозгласил свое решение, а писарь записал его.
“Так как знающие и заслуживающие доверия люди заявляют, что больной это достойнейший купец Махмуд-Ялвач из Гурганджа, то я приказываю снять
его осторожно с верблюда, положить в моем доме и призвать лекаря-табиба, чтобы он старательно излечил его целебными травами. Дервиш, сделавший
доброе дело своей заботой о раненом правоверном, может идти дальше, и его должен вознаградить спасенный купец. Так как верблюд не может
принадлежать дервишу, то он останется у меня, пока не излечится его хозяин. За произнесение судебного приговора и приложение печати оставить при
моем управлении черного осла, принадлежащего дервишу".
- Записал? - обратился хаким к писцу.
Тот прошептал:
- Истинно сказал мой господин!
Правитель добавил:
- Ученый дервиш, возьми от моих скудных средств один дирхем Хаджи Рахим взял медную монету, потер ею лоб и приложил к губам. Держа ее в
зажатой ладони, он сказал:
- Твоя мудрость велика, о Хаким, правдиво решающий. Ты освободил меня от забот о раненом, о верблюде и об осле, на котором мне не придется
ездить, но которого мне зато и не придется кормить. Я же, ничтожнейший из погибающих, подобен легковесной монете, что скользит из щедрой руки
дающего в деревянную чашку слепого. И если твоя щедрость так же чиста, как серебро твоей бороды, то эта медная монета дирхем обратится в золотой
динар.
Хаджи Рахим раскрыл ладонь. На ней блестела золотая монета - динар.
- Истинно говорю тебе, почтенный начальник, что та земля, на которую ступит твоя нога, никогда не увидит неурожая.
Хаджи Рахим снова зажал ладонь и стоял неподвижный. А правитель и все окружающие безмолвно глядели то друг на друга, то на сжатый кулак
дервиша, и рты их раскрылись.
- Я дал ему медный черный дирхем. Это я хорошо помню. Но все вы только что увидели в его руке золотой динар, -сказал начальник. И с
быстротой, которой никто не ожидал от всегда важного старика, хаким бросился к дервишу и вцепился в его руку.
- Отдай золотой динар! Им ты должен оплатить судебные расходы!
Хаджи Рахим раскрыл ладонь, и начальник схватил монету, но это опять был медный дирхем.