- Там, в высоком дворце знаний, он назывался Абу Джафар аль Хорезми (из Хорезма).
- Как ты осмелился произнести это имя, несчастный! - закричал старый мирза (писарь), и пеной покрылись губы его. -Знаешь ли ты, что он
величайший грешник? Несмотря на свои юные годы, он покрыл позором и себя и своих родителей и чуть было не бросил в пучину бедствий всех родичей.
- Но ведь он был очень юн? Что такое мог он сделать? Убил ли он кого-нибудь, или покушался на знатного бека?
- Этот ужасный Абу-Джафар, к прискорбию, с юных лет отличался большими способностями и прилежанием. Он учился вместе с другими учениками у
наших лучших учителей, стараясь постигнуть и чтение, и красоты изящного письма, и глубокий смысл великой книги Корана. Он преуспевал во всем и
стал удачно складывать стихи, подражая Фирдоуси, и Рудеги, и Абу-Саиду. Но стихи его были не на поучение другим, а только для соблазна
легковерных...
Старик продолжал шепотом:
- Этот несчастный юноша начал вольнодумствовать. Он позволял себе спорить с седобородыми улемами и имамами, ввергая в смущение других
простодушных слушателей. Наконец, когда имам заметил: "Ты идешь не по дороге в рай, а в огненную пропасть ада", -Абу-Джафар ему дерзко
ответил: "Ступай от меня и не зови меня в рай! Когда ты проповедуешь о четках, о местах молитвы и о воздержании, я думаю, не все ли равно - идти
ли в мечеть Мухаммеда, или в монастырь Исы, где звонят в колокола, или в синагогу Моисея. Везде я искал, но не находил бога, бога нет, его
выдумали те, кто торгует его именем. Мой свет, мой проводник - Абу Али Ибн Сина". Тогда святые имамы прокляли его и приказали схватить. Они
хотели на площади города отрезать его ядовитый язык и обе руки, чтобы он не мог больше сочинять свои растленные стихи. Но Абу-Джафар со змеиной
ловкостью исчез. Сперва думали, что его отец из жалости где-либо скрывает преступного сына. Поэтому сам хорезм-шах Мухаммед, узнав об этом деле
от имамов, приказал схватить отца, бросить его в клоповник зиндан и надеть цепь с надписью: "Навеки и до смерти". А если отец умрет, то вместо
него шах приказал посадить ближайшего родственника, пока Абу-Джафар добровольно не вернется.
- И отец до сих пор в тюрьме? - тихо спросил дервиш.
Его расширенные глаза сверкали, а лицо стало серым, как у мертвеца. - Отец умер, не выдержав сырости, темноты и страшных клещей и клопов
подвала. Исполняя приказ хорезм-шаха, палачи схватили младшего его сына Тугана, надели на него ту же цепь и бросили в тот же подвал.
- Какое преступление! - прошептал дервиш.
- Мне очень жаль этого мальчика Тугана, - продолжал старик. -Я много заботился о нем. Не желая, чтобы Туган пошел по следам его
испорченного старшего брата, я старался просветить его. Туган учился у меня чтению и письму, но его больше тянуло к мастерству и воинским
забавам, и я отдал его в обучение кузнецу Кары-Максуму, который показывал, как изготовлять отличное оружие. Теперь заменяет мне Тугана маленькая
сирота, дочь рабыни, Бент-Занкиджа. Она оказалась очень способной к чтению, письму и запоминанию разных стихов и песен. С годами глаза мои стали
слепнуть, и все передо мною двоится, и я вижу вместо одного сразу три месяца. Бент-Занкиджа стала моим помощником, писцом. Она записывает мои
беседы и переписывает книги. Вот она сидит перед тобой с калямом в руке. Тогда дервиш понял, что переписчик в голубой чалме - это девушка,
недавно выходившая с лопатой из калитки.