– Извините, забыл, как вас зовут?
– Моё имя Виктория, но называйте меня Вирта. Так звал меня Ник ещё со времён учёбы в институте – и это имя закрепилось за мной в научных кругах.
– Конечно, Вирта, я вас слушаю.
– Я хорошо знала руководителя научной группы Николая. Мы с ним учились в одном институте. Николай, или Ник, как мы его звали тогда, был гениальным программистом. Он побеждал во всех конкурсах и олимпиадах. После вуза его сразу пригласили работать сюда. Уже через год он возглавил отдел и перевёл меня к себе из другого научного института. До определённого времени всё шло замечательно. Мы были не только коллегами, но и друзьями. Всё изменилось после того, как была создана эта чёртова группа. Ник замкнулся в себе, прекратил общение со всеми, кроме своих коллег по группе. Он даже перестал здороваться со мной, проходил мимо, словно мы не были знакомы. Но три дня назад неожиданно сам подошёл и заговорил. На него было страшно смотреть. Он был бледный, изнеможённый, заикался и постоянно озирался по сторонам. Сказал, что ему угрожает смертельная опасность. Ник хотел рассказать мне, что произошло и что он скрывал от меня всё это время, но тут, как назло, подошёл Собакин и прервал наш разговор. Собакин накричал на меня, что я не на рабочем месте, велел идти в кабинет и не отвлекать Ника от важной работы. Когда я начала уходить, Ник прошептал: «Вирта, если что-то случится, то разгадку произошедшего следует искать в воспоминаниях о нашей первой встрече». После этих слов он посмотрел на меня так, будто видел последний раз. Эти слова действительно оказались прощальными: на следующий день его не стало. Я уверена, что он хотел сообщить мне нечто важное, но сделать это так, чтобы не понял Собакин.
– Вы-то сами поняли, о чём речь?
– Ума не приложу. Ник часто загадывал мне загадки. Обычно я их отгадывала, но на этот раз задачка оказалась слишком сложной. В день нашей первой встречи было много разных событий и мест. Что искать и где…
– Очень интересно. Мы с вами ещё подумаем над этим. Вирта, пожалуйста, вспомните, вы действительно видели в руках Ника тетрадь научных исследований?
– Да, видела. Я сказала уже об этом.
– А вы не могли ошибиться? Я о том, что, возможно, как и предположил Собакин, это была другая тетрадь, похожая на неё?
– Нет, это была именно та тетрадь. На ней стоял штамп наукограда с надписью «Для служебного пользования». Ник постоянно расхаживал с ней по коридору, делая какие-то записи. Ещё с института у него осталась привычка думать на ходу. Кстати, Ник держал эту тетрадь в руках в ходе нашего последнего разговора. Он ещё сильно теребил её. Когда подошёл Собакин и увидел это, он сделал Нику замечание, чтобы тот не портил важный служебный документ и что его вообще запрещено выносить из кабинета. Так что Собакин знал о существовании тетради.
– Не беспокойтесь, я сразу же понял, что он мне лжёт. А про свои исследования Ник что-то рассказывал?
– Я неоднократно пыталась вывести его на этот разговор, но он пресекал все мои попытки – просил ничего не спрашивать в целях моей же безопасности. К тому же исследования были засекречены, и я не имела к ним доступа. Да… забыла сказать. Ещё Ник предостерёг меня, чтобы я была осторожна в общении с сотрудниками нашей организации. Сказал, что среди них могут быть враги.
– Спасибо, Вирта, вы очень помогли следствию. Я, с вашего позволения, ещё свяжусь с вами и проконсультируюсь по ряду вопросов, – произнёс следователь.
Вирта, подозрительно осмотревшись вокруг и ещё раз убедившись, что за их разговором не следили, быстрым шагом направилась ко входу в здание, оставив следователя наедине с потоком новых мыслей, чувств и переживаний.
Выехав с территории наукограда, Григориус посмотрел на часы и неожиданно для себя обнаружил, что рабочий день уже вплотную приблизился к завершению.
– Вас отвезти домой? – уточнил водитель.
В ответ следователь лишь утвердительно махнул головой, поймав себя на мысли, что смертельная усталость настолько сковала его тело, что речевой аппарат отказывался выдавать даже непродолжительные утвердительные звуки. В этом состоянии он не заметил, как машинально взял и положил в карман куртки переданный ему одним из оперативников компакт-диск с записью с камеры видеонаблюдения в кабинете учёных, который был изъят им в службе безопасности наукограда.
Глава 3. Бег по следам потусторонности
Реальность – это пища для фантазии, а фантазия – это пища реальности.
Георгий Смирнов
Зайдя домой, Григориус первым делом поставил наполняться ванну, чтобы, погрузившись в слегка подсоленную пенную воду, смыть с себя этот сумасшедший день. Однако в его планы снова вмешалось роковое стечение обстоятельств: из кармана куртки выпал тот самый компакт-диск, который передал ему оперативник в автомобиле по дороге домой. Словно искра, поднесённая к газовой горелке, этот незатейливый предмет с новой силой воспламенил пытливое воображение следователя, и он, забыв о ванне, направился в кабинет, чтобы как можно быстрее узнать, какие события происходили в кабинете учёных в роковую ночь накануне самоубийства.
Григориус вставил компакт-диск в свой ноутбук и включил воспроизведение. На экране появилась запись, на которой видно, как трое учёных что-то живо обсуждали между собой. Звук на видео отсутствовал. Один из членов группы сел за компьютер и начал быстрыми движениями пальцев перебирать по клавиатуре. Остальные подошли к нему, сели рядом и увлечённо смотрели на экран монитора. Через некоторое время, как по команде, все встали и, выстроившись в ряд, направились к выходу из кабинета. В их медленных движениях отчётливо чувствовалась неестественность и заторможенность, словно они двигаются в состоянии сомнамбулизма. Все выходят из кабинета – на этом запись заканчивается.
«Что за чёрт, всего за полминуты просмотра и прослушивания какой-то информации люди превратились в зомби, как такое возможно?» – подумал следователь.
И чтобы хоть как-то отвлечься от накрывшей его волны непроизвольного мыслетворчества, Григориус включил телевизор. По иронии судьбы в это позднее время шла передача, посвящённая телепатии, гипнозу и внушению, которая с первых же минут просмотра полностью овладела вниманием следователя.
– Мы постоянно сталкиваемся с внушением, даже не замечая этого, – резким поставленным голосом с приятным, несколько энигматическим тембром произнёс ведущий. – Вербальные и невербальные символы и установки, постоянно получаемые нами извне, пройдя сквозь сито сознания, попадают в сферу бессознательного. В дальнейшем они определяют наши мысли и поступки. При этом вы твёрдо убеждены, что именно вы – и никто другой – породили их. Задайте себе вопрос, как часто вами овладевало непреодолимое желание совершить нечто странное и необдуманное? Нечто, что противоречило бы вашей сущности и не укладывалось в рамки разумного? А может, вы уже совершили такой безрассудный поступок? Это и есть плод вашего подсознания, трансформированного под воздействием постороннего вмешательства. Наиболее яркий пример разрушающего внушения – секты. Люди, попавшие в них, с лёгкостью расстаются с машинами, квартирами, деньгами и даже собственной жизнью. И всё ради достижения некой мнимой, иллюзорной цели, умело внедрённой в затуманенные головы. Зачастую сила внушения настолько велика, что даже родные и близкие не в состоянии помочь несчастным справиться с собой. Но если это так, если мыслями одних управляют другие, а их мыслями – третьи и так далее по цепочке, то можно предположить, что существует некая конечная сила, которая является самодостаточной и которой уже не управляет никто. Она является первоисточником всех наших мыслеформ. Так что же это за высшее начало, которое определяет все наши мысли?