2. Лавка
Демьян отвлёкся от старика Да Винчи – вспоминая, как все начиналось, как он первый раз, благодаря своему другу, прошёл через лавку. Как они решали, чем будут заниматься здесь. Все началось с того, что лучший друг Демьяна без его согласия купил полуразваленное помещение в старой части города. Трудно сказать, что подвигло его вложить последние средства в кособокую двухэтажную, никому не нужную развалюху, примостившуюся в конце улицы. Это Бруно, будь он неладен, всегда ввязывал своего друга в разные авантюры, из которых они с трудом выпутывались, а чаще именно Демьян, иногда рискуя жизнью и здоровьем ….
– Бро? – неуверенно позвал Демьян и медленно потянулся рукой к повязке на глазах. Сюрприз затягивался и ожидание начинало утомлять. В стороне раздался пронзительный звук царапанья по полу неизвестного предмета. Демьян вздрогнул
«Какого черта?!»
– Не снимай повязку – ты всё испортишь! – крикнул Бруно.
– Ты что, решил подмести пол, пока я стою с завязанными глазами?! – Рука замерла у повязки.
Чувствуя подвох, Демьян решился и потянул повязку с глаз. Какая же дурацкая идея с самого начала – прийти сюда с завязанными глазами.
«Зря повелся!»
Он снял повязку, несколько секунд ушло, чтобы проморгаться и вытереть выступившие слезы.
Демьян настороженным взглядом обводил помещение. Пустые полки из почерневших от времени, грубых неоструганных досок на стенах, выбеленный очаг в углу, аккуратно сложенные дрова, непонятные глубокие борозды на выложенном крупным диким камнем полу, диковинная деревянная оконная рама с мутными стеклами и противный запах гнили, затхлости и нечистот, который раздражал его с самого начала, пока он стоял с завязанными глазами – грязный и вонючий сарай.
Посреди этого великолепия стоял сияющий от счастья Бруно.
– Ну что? Что скажешь?
Оторопевший Демьян никак не мог понять, в чем проблема.
– И на это ты, блять, потратил наши последние деньги?
Демьяна душили слезы от отчаянья.
Бориска, который предпочитал, чтобы его звали Бруно, погрустнел, опустил руки. И тут у Демьяна в изумлении поползли наверх брови. Эффект настал. Он наконец-то разглядел друга. Кожаная куртка, вместо пуговиц шнуровка и красные дутые шорты. Малиновое перо на приплюснутой бархатной шляпе, приколотое вместо кокарды большой янтарной брошкой, загибаясь, оно уходило за спину. На ногах черные ботинки из мягкой кожи с длинными носами. А на боку красовалась длинная шпага, концом ножен упирающаяся в пол. Демьян попятился назад. И, наконец, странная стрижка. Выглядело все крайне дурацки.
– Нет! Стой! Ву-у-а-ля, сеньор Бруно, разрешите представиться! – закричал институтский друг и метнулся к прилавку из почерневших от времени досок. Потом он поднял руки в изящном па и замер истуканом, явно ожидая похвалы от эффекта.
– Ты полный кретин! – Демьян задыхался от злости, – ты потратил деньги, которые мы должны мафиозам и вырядился клоуном, – и, взвыв от отчаянья, закончил, – они сделают из нас по твоей милости мясной фарш.
«Может, не все так плохо? Может, он закупил какой-нибудь товар?» – подумал Демьян.
Но тут же отмахнулся от этой мысли – Бориска мог потратить последние деньги и, толком не разобравшись в недельном спросе, ухнуть остаток денег в непродаваемое барахло.
На всякий случай спросил, выгадывая время:
– Где товар?
В ответ молчание и восторженное лицо Бруно, по которому так хотелось ударить.
– Дай угадаю, – задумался Демьян, нерешительно поглаживая столешницу прилавка. Он скорее сказал так, чтобы действительно удержаться и не вмазать своему другу.
– Дуб, – подсказал, кивая Бориска, – прилавок – это гордость нашей лавки. – Потом он вскинулся, смешно махнув пером, и повернулся, скрежетнув длинной шпагой по каменному полу, входя в роль. – Продолжайте, господин.
– Ты сегодня моряк, пират, разбойник? – отрешенно предположил Демьян.
– Какой моряк? – обиделся старый друг. – Это одежда торговца из пятнадцатого века. Думал, оценишь. – Бориска стал доставать из-под прилавка коробки. – Тебе.
– Мне? – насторожился Демьян, беря в руки первую коробку. Разорвал цветную упаковку. Извлек кафтан с кожаными полосками и с дутыми рукавами, тяжелую холщовую рубашку, длинную с завязками-затяжками на конце рукавов. Развернул шерстяные чулки. Запутался в ремешках «портупеи» небольшой сумочки и пустыми ножнами. Вначале он принял потертую кожу искусственную, так выглядела натурально и дорого. Но несло от нее каким-то перекисшим ароматом – китайской химией, как подумал Демьян.
Бруно, понимающе кивнул:
– Ничего, привыкнешь, – немного замялся и сказал, – возникли непредвиденные затраты, – и тут же, не давая открыть рот, продолжил, доставая из-под прилавка новый сверток, – это лично от меня.
Судя, как он глухо стукнулся об столешницу, Демьян оценил тяжесть. Руки сами потянулись к свертку.
– Что это? – Бумага легко порвалась. Компаньон вертел в руках короткий кинжал. Лезвие угрожающе поблескивало. Обтянутая кожей ручка оканчивалась набалдашником в виде черепа.
– Свинокол. Сделали по спецзаказу! Давай. Одевайся…
Он не успел закончить, как Демьян взвыл, схватил все добро, что вывалил перед ним Бруно и швырнул на пол.
– Идиот, ты нас погубишь.
Потом развернулся и решительно шагнул к темному дверному проему за прилавком.
– Подожди Демьян! – крикнул где-то позади Бруно, – я не сказал тебе самого главного!
Но в ответ Демьян показал средний палец, рванул на себя дверь, почти выпрыгнул на улицу.
Демьян с недоумением смотрел на узкую улочку. Сзади тарабанил в дверь и что-то невнятно кричал Бруно. Он подергал дверь, она не поддалась. Сильно хлопнул, так, что ее заклинило. Демьян обернулся.
«Что за чертовщина?!» – пронеслось у него голове.
Он смотрел на узкую улочку, мощеную камнем. В воздухе стоял неприятный запах чужого незнакомого города. Вокруг его окружали дома с черепичными крышами и узкими окнами с мутными неровными стеклами, из некоторых труб валил дым, однозначно, там печное отопление или камин. Что в современном городе уже вряд ли встретишь. По улице ходили люди, одетые по моде средневековья. Женщина в платке на голове, повязанным чепцом, а поверх тела грязный коричневый фартук, несла корзину сельдерея и свеклы. Какой-то мужик катил перед собой деревянную тачку с деревянным же колесом. Она подпрыгивала на каменных ухабах мощеной улицы, роняя с доверху нагруженных мокрых кож желтые капли. Мимо пробежали босоногие дети в грязной одежде. Внезапно раздался дробный стук и все люди мгновенно прижались к стенам узкой улочки. Демьян один стоял посреди нее. На него скакал всадник, одетый примерно так же, как и Бруно. Только одежда у него черного цвета и расшита, как успел заметить Демьян, поблескивающими нитями, а на груди, на цепи из металла желтого цвета подскакивал в такт движений всадника большой медальон в виде собаки. Однозначно видно, что актер играет роль отнюдь не простолюдина и во всем его виде первым планом присутствовало надменное отношение к окружающим. Демьян едва успел прижаться к двери, как всадник пролетел мимо, чуть не сбив лошадью, со словами.
– Attention au bâtard!
У Демьяна было высшее образование, он закончил исторический факультет престижного университета, знал три языка и автоматически перевел фразу, сказанную на странном французском языке и которая могла быть переведена как «Поберегись, мерзавец!». Он привык отвечать наглецам тем же и, сам того не понимая, ответил хаму на его же языке.
– Va te faire foutre!
Сначала Бруно с его проклятой развалюхой, теперь это происшествие. Окончательно ошалевший от окружающего Демьян продолжал стоять посреди незнакомой улицы – его рациональный ум отказывался верить в происходящее и в то, что видели глаза.