«Лишить жизни ангелов крови не так-то легко, – повторял бледный и дрожащий Рагуэль. – Это должен быть удар прямо в сердце. Один удар в самое сердце». Ониксовая рукоять длинного, покрытого магическими надписями кинжала скользила в его потной руке. Он держал ее, словно это была ядовитая змея. Никогда за свою короткую, привыкшую к послушанию жизнь он не чувствовал себя таким несчастным. Он с трудом сглотнул слюну в пересохшем горле. Это он выглядел как осужденный, и на мгновение всем собравшимся возле эшафота показалось, что все наоборот, этот черноволосый пришел за жизнью палача, а может быть, и всех собравшихся.
Рагуэль смотрел на стройную неподвижную фигуру Даймона. «В сердце? – перепуганно подумал он. – Ради Бога, а оно у него есть?»
Фрэй глубоко вздохнул. Странное потрясение медленно проходило. Только сейчас он заметил Рагуэля. На мгновение в волчьих глазах зажегся огонек.
– Привет, Рагуэль, – произнес он низким глухим голосом. – Неплохое повышение, да?
Архангел вздрогнул. Он вспомнил о своих обязанностях.
– Привязать его! – приказал он ожидающим слугам. Его голос прозвучал плаксиво и неуверенно.
Даймон прикрыл глаза, позволил подтолкнуть себя в сторону стоящего посреди помоста странного строения из досок. Позволил сковать руки, хотя в мозгу взорвался целый сноп искр, когда они задели сломанные кости.
Герольд монотонным голосом зачитывал список его преступлений. «По крайней мере, я спас Царство, – подумал он с горечью. – Умру как герой». Боль начала напоминать о себе все ощутимее. Он вел себя как танцор, изучающий новые движения, словно тело Даймона было сценой, на которой нужно выступать перед требовательной публикой.
Ангел Меча стиснул зубы. «Заканчивай уже!» – мысленно рявкнул он. Но герольд начал зачитывать титулы Ялдабаота, и Даймон с иронией понял, что это продлится еще какое-то время.
Вдруг перед ним появилось бледное, перепуганное лицо Рагуэля.
– Прости, – услышал он шепот.
– Что?! – Он с трудом поднял голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
Это был не слишком хороший момент, чтобы проявлять сострадание.
– Прошу прости… Я только выполняю приказ…
Если бы у него было больше сил, Даймон бы рассвирепел. В его непреклонных, презрительно прищуренных глазах Рагуэль увидел собственное отражение – слабого, подлого мальчика, который всегда будет дрожать от страха перед кем-то сильным. Он содрогнулся от мысли, что хищное, красивое лицо ангела, которого он через мгновение убьет, навсегда останется, словно клеймо, в его памяти.
Резкая, насмешливая улыбка растянула губы Даймона.
– Ты – никто, – сказал он. – Пыль на ветру. Посмотри на них, на Рыцарей Меча, архангел. Они бессмертны. Их кровь не умирает.
Рагуэль отступил на два шага. «Посмотрим, – подумал он тупо, высматривая знаки от Ялдабаота. – Уже через мгновение».
«Приветствую, небытие», – произнес мысленно Даймон. Он не боялся, но в то же время не хотел умирать. Его не привлекал безмятежный покой и величие смерти. Он вспомнил кислый вкус вина, что принесла страшненькая служанка; Камаэля, обмахивающегося пергаментом с приказами Ялдабаота, смеясь, что это единственное, для чего пергамент нужен. Полынь, топчущего лилии в райском саду; красивое лицо ангела… «Приветствую, небытие».
Ялдабаот, белый и кружевной, словно украшение из пены, наклонился с трибуны и подал знак.
Рагуэль замахнулся кинжалом и ударил.
Мир внезапно отступил, уменьшился до размера булавки. Боль была пронзительно острой, но далекой. Действие такое простое, как вдох, стало внезапно невозможно сложным. Черно-красная тишина, пронзительная, словно шепот ангела Думы, пела в ушах. Медленно все начало угасать. «Приветствую, небытие».
Рагуэль выдернул кинжал. Тело Даймона вздрогнуло и застыло. Рассыпавшиеся волосы прикрывали его, словно саван.
Архангелы переглянулись и промолчали. Некоторые незаметно сжимали кулаки. Лицо Разиэля застыло и напоминало маску. Габриэль нервно крутил перстень на пальце.
Камаэль провел ладонью по лбу и щекам. Его губы сжались в тонкую линию.
Внезапно небо раскололось. Голубой свет, что заливал площадь, забивал назад в легкие выдох, ослеплял, опускал на колени. Все ангелы, солдаты и сановники упали лицом в землю. И все слушали.
Только Метатрон стоял на коленях, с поднятыми вверх руками, и его лицо сияло неописуемым счастьем.
Голубой вихрь подхватил Даймона, вырвал из темноты. Наполнил его ослепляющей болью, силой, заставляющей кричать. Его швыряло между бесконечными пространствами, показывая, что есть жизнь, смерть и творение.
Вихрь охватывал его, уничтожал, создавал, снова уничтожал и снова восстанавливал. А потом он заговорил, хотя Даймон был уверен, что не использовал слов:
– АНГЕЛ МЕЧА, СОЗДАННЫЙ ИЗ ГНЕВА, ПРИНАДЛЕЖАЩИЙ ХАОСУ, – ДЕРЗКИЙ, ГОРДЫЙ, НО, ПРИЗНАЮ, ОТВАЖНЫЙ, – НАРЕКАЮ ТЕБЯ РАЗРУШИТЕЛЕМ – АБАДДОНОМ, ИСТРЕБИТЕЛЕМ СТАРОГО ПОРЯДКА, ТАНЦУЮЩИМ НА ПЕПЕЛИЩЕ И АНГЕЛОМ С КЛЮЧОМ К БЕЗДНЕ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ ОСМЕЛИЛСЯ ВЗЯТЬ ЕГО И УБЕДИЛ, ЧТО ЭТО ТВОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ. А СЕЙЧАС ВОЗВРАЩАЙСЯ, ЧТОБЫ МНЕ СЛУЖИТЬ. ТВОЕ ВРЕМЯ ЕЩЕ НЕ ПРИШЛО.
И ошеломленный, в полубессознательном состоянии, Даймон упал на доски эшафота. Он встал на колени и потряс головой, восстанавливая ясность зрения. Он понимал, что слышал не столько Голос Господа, но и свои мысли, и очень хорошо понял смысл Его послания. Он умер и воскрес. У него из носа потекла кровь, а боль в груди убедила, что кинжал Рагуэля не промазал. Он прижал руку к ране и попытался подняться.
Он хотел как можно быстрее спуститься с этого проклятого эшафота. Он прошел мимо плачущего архангела, пнул ногой кинжал с ониксовой рукоятью и блестящим от крови лезвием.
Он чувствовал себя слабым и больным. Площадь то приближалась, то удалялась, а здания совершали необычные прыжки.
С земли медленно поднимались ангелы, пустыми глазами они озирались вокруг. Внезапно кто-то закричал, протягивая руку в сторону эшафота.
Даймон как раз преодолел первую ступеньку.
Почти все головы повернулись в его сторону.
Вновь назначенный Разрушитель, шатаясь, невообразимо медленно воевал со ступенями. Руку он все еще прижимал к груди, словно держал там что-то очень ценное. На последней ступеньке он споткнулся и полным грации, неестественным движением согнулся, словно кланялся.
Камаэль и Разиэль одновременно подскочили к нему, но как-то неловко. Даймон посмотрел на них огромными бездонными зрачками, в которых отражалась космическая пустота. Эти глаза были старше, чем само время.
– Помогите ему! – крикнул архангел ошеломленным стражникам.
Но никто не двинулся с места, а Даймон на долю секунды замер на месте и упал на бок к ногам солдат.
* * *
Он попытался пошевелиться, но это вызвало какой-то далекий звук, похожий на стон.
– Кажется, он приходит в себя, – услышал он напряженный голос Камаэля. – Даймон, это я, Камаэль. Узнаешь меня? Живой?
– Нет, – прошептал он, невольно на его лице появилась улыбка.
– Слышишь меня? – спросил Разиэль.
– Ага.
– Видишь?
Он осторожно открыл глаза. Над собой увидел слегка размытые лица друзей.
– Да, – подтвердил он.
– Хвала Его Светлости! – с облегчением выдохнул Камаэль. – Ты даже не представляешь себе, какое безумие охватило Царство из-за твоего воскрешения.
– Рад вас видеть, – прошептал Даймон. Он попытался вздохнуть глубже, но воздух взорвался белым пламенем.
Разиэль наклонился к нему.
– Болит? – спросил он с легким недоверием.
– Зараза, Разиэль! Отстань от него! – раздраженно крикнул Камаэль. – Не видишь, что ли?
Разиэль бросил на него красноречивый взгляд.
– Я наложил на него тройное обезболивающее заклинание. Он не должен ничего чувствовать. Кроме того, он…
Он замолчал, потому что Камаэль грозно посмотрел на него. Даймон почувствовал нарастающее напряжение.