Альфонсо был полной противоположностью своего отца, Барсика. Покойный король ставил нужды страны превыше всего прочего. Он любил своих подданных, и те отвечали ему взаимностью. Принимая же важные решения, он всегда учитывал мнения своих советников. Но затем произошел несчастный случай на охоте, и Муррсия потеряла своего правителя. Тело Барсика так и не нашли, а его единственный сын унаследовал опустевший трон.
Оглядываясь назад и вспоминая то, как быстро советники согласились признать Барсика погибшим, и как скоро была произведена коронация юного наследника, Арчибальд не раз думал, что Альфонсо приложил лапку к исчезновению своего отца. Они никогда не ладили – король пытался воспитать достойного приемника, а тот напрочь отказывался становиться добрым и мягкосердечным, каким его желал видеть родитель. Можно сказать, что смерть Барсика была выгодна Альфонсо, ведь она не только позволила ему избавиться от ненавистного ему контроля, но и самому стать правителем королевства.
Вот только Арчибальд всегда был в курсе всех, даже самых грязных замыслов Альфонсо, ведь в десяти случаях из десяти именно генералу приходилось «пачкать» свои лапки. Будучи еще принцем, Альфонсо не уставал повторять о своих амбициях и желании поскорее занять трон. В присутствии генерала он никогда не скрывал своих мыслей. Однако же про то, что случилось на охоте в тот роковой день, Арчибальд знал не больше, чем все остальные. И, казалось бы, это должно было убедить его в непричастности принца к произошедшей трагедии. Вот только…
Тело Барсика ведь так и не нашли. К тому же он пропал в лесу, в котором охотился с раннего детства. Предположительно, на него напали собаки, но никаких доказательств обнаружить так и не удалось, кроме нескольких пятен крови на деревьях.
Арчибальд пообещал себе, что однажды сам докопается до правды, ведь он не забыл, как много для него сделал Барсик. Но данная самому себе клятва шла вразрез с нежеланием узнать, что Альфонсо действительно приложил лапу к смерти своего отца. И потому генерал так и не предпринял попыток расследовать пропажу монарха…
Тем временем сцена понемногу заполнялась массовкой. Спектакль должен был вот-вот начаться, и генерал занял место в переднем ряду, рядом с остальными гвардейцами.
* * *
Сонька была в гримерке, исследовала свое новое рабочее место. Кроме пары вращающихся стульев, длинного широкого стола и нескольких зеркал, в комнате больше не было никакой мебели. Впрочем, она бы все равно здесь не поместилась – все оставшееся пространство занимали костюмы, а также всевозможные тюбики, баночки, флаконы, бутылочки, расчески, кисточки и прочие атрибуты, с помощью которых можно было придать актеру неповторимый образ.
Или, во всяком случае, попытаться это сделать.
Первым делом Соня запрыгнула на стул и вдоволь на нем повращалась. Затем не преминула возможности пересмотреть содержимое всех тюбиков, баночек и прочего-прочего, большую их часть перенюхать, а некоторые даже попробовать на язык. Должна же она знать, с чем имеет дело!
Бросила она это занятие после того, как несколько раз чихнула, а язык защипало от какого-то излишне кислого крема. Что же касается инструментов, которыми ей, похоже, совсем скоро придется орудовать, то Соня не знала названия и половины из них. Не говоря уже о том, чтобы уметь ими пользоваться.
Она до сих пор не до конца понимала, почему директор театра предложил ей работу гримера. Сонька сразу сказала, что соответствующего опыта у нее нет, да и вообще, вряд ли она с этим справится. Но старый перс ответил, что все это, мол, вздор, и стоит лишь захотеть чего-то добиться, как ты уже на шаг приблизишься к положительному результату. И смотрел он при этом на нее как-то очень странно. Будто они были давно знакомы.
Вот только она знать не знала этого театрала и впервые увидела его лишь сегодня.
Что же до самой Соньки, то она пришла сюда этим утром, потому что на днях совершенно случайно наткнулась на объявление, в котором говорилось, что драматическому театру срочно требуются несколько добровольцев для участия в массовке. Соня никогда не была в театре, и, говоря откровенно, до сегодняшнего дня даже не подозревала о его существовании. Но на прошлой неделе она потеряла работу и как раз искала подходящие для себя вакансии. А учитывая, что она не имела каких-либо конкретных предпочтений, то вариант с театром был не хуже и не лучше прочих альтернатив.
Однако, как выяснилось, Соня опоздала – к моменту ее прихода свободных мест в массовке не осталось. Так что она уже была готова развернуться и уйти, когда директор театра вдруг предложил ей попробовать себя в качестве гримера.
Сонька согласилась. «Почему бы не попробовать?» – решила она, тем более что в случае неудачи всегда можно податься куда-нибудь еще. Ведь, по правде, она никогда не задерживалась на одном месте надолго.
Нет, Соня вовсе не была плохим работником. Дело обстояло несколько иначе. Она всегда находила общий язык, как с коллегами, так и с непосредственными начальниками, не редко она и вовсе становилась настоящей душой компании. Проблема была лишь в ее неуклюжести, и к концу главы вы сами поймете, насколько серьезна эта проблема.
* * *
Альфонсо был той же породы, что и Сонька, одного с ней роста, да и вообще, что касается внешнего вида, то отличался он от нее в основном только окрасом. Сплошной голубой, без каких-либо рисунков. Лишь на лице, прямо под носом, имелись два белых пятна, смахивающих на усы – человеческие усы. Глаза его были посажены гораздо глубже, чем у типичного вислоухого шотландца, и это придавало Альфонсо достаточно суровый вид. И совсем скоро выяснилось, что такой образ ему подходил как нельзя кстати.
Ее первый клиент, который должен был сыграть в этот день не кого-нибудь, а самого короля Муррсии, оказался крайне грубым и надменным котом. Разговаривал исключительно в приказном тоне и выражал свое недовольство едва ли не по каждому ее движению. Соня решила стоически вынести выпавшее на ее долю испытание и старательно выполняла все указания.
Сперва она убрала с помощью щетки лишние волоски с шерсти актера. Затем надушила его каким-то крайне пахучим одеколоном. А вот следующий этап вызвал у нее немало трудностей, и когда она закончила, то перепачкалась с лапок до ушей. Ей требовалось придать объем белым пятнам на его мордочке, которые Альфонсо не без гордости называл «королевскими усами». Для этого Соня использовала муку, которой была до краев наполнена одна из баночек. Кошка считала, что пачкать свою мордочку в муке это очень-очень глупо, но от комментариев воздержалась. Потерять работу в первый же день было бы рекордом даже для нее.
К своему удивлению, с задачей Сонька справилась. И даже умудрилась не просыпать муку на пол. Однако следующее требование актера поставило ее в тупик.
– Закрутить вам усы? Но мы же только что обсыпали их… То есть увеличили объем.
– Не эти усы, дура! – закричал Альфонсо.
– А-а, поняла, – спохватилась Соня. Она быстренько осмотрела бесчисленные инструменты в поисках того, чем можно было бы закрутить кошачьи усы.
И ничего не нашла.
Здесь было так много всего! Чем именно ей нужно крутить усы? А что, если она выберет не тот инструмент и у нее ничего не получится? Или она случайно сломает один или несколько усов? Ой, кошечки, что же делать-то?!
Сонька осматривала имевшийся в гримерке инвентарь, надеясь понять, какой инструмент ей выбрать. Переводила взгляд с одной вещи на другую и пыталась представить, как она будет крутить усы тем или иным предметом.