– Спасибо вам, – грустно ответила женщина, поняв, что дело запахло жареным.
Диспетчер объявил о прибытии в Москву и постепенном снижении. В окошках красовалась столица с птичьего полёта. Везде мелькали вечерние огни, коих было немалое количество. Вдалеке виднелся Кремль, местами торчали красивые и монументальные сталинские высотки, и всю эту красоту разбавляли панельные хрущёвки – гордость советского домостроения.
Волков, вынужденный пригнуться из-за своего высокого роста, подошёл к выходу, осмотрел аэропорт и сказал:
– Эх, года идут, а ничего не меняется.
– И правда, – поддержала стюардесса.
Пока наряд милиции догонял проворливую спекулянтку, которая бросилась в сторону взлётной полосы, оперсотрудник с коричневым чемоданом в руке направился к пропускному пункту в Домодедово. Пройдя осмотр багажа, он вышел к парковке, где любили толпиться таксисты, перебивая друг у друга цену на копейки.
– Давай ко мне, довезу, глазом моргнуть не успеешь! – сказал один из таксистов с сигаретой в зубах.
– До Кузнецкого моста к зданию КГБ за сколько довезёшь?
– Три рубля и по рукам!
– Поехали, только багажник открой, чемодан брошу.
Старенькая Волга первого выпуска грузно тронулась с места и растворилась в общем потоке машин. Таксист постоянно смотрел в зеркало заднего вида, рассматривая своего необычного пассажира.
– Что вы так на меня смотрите, товарищ таксист? – спросил Волков.
– Да не знаю, тянет меня к интересным личностям! – ответил водитель, перестраиваясь на левую полосу.
– Так, а что же во мне интересного? Обычный русский мужик, приехавший из-за границы.
– Так сразу и не скажешь, кожаный плащ… импортный. Чемодан – импортный… Борода как у иностранца. Они там за собой не ухаживают, погрязли в растлении и жажде денег. А у нас идеалы другие, социалистические, мы то не дадим просочиться этой скверне.
– Ну уж очень вы категоричны, товарищ таксист, не так уж всё там плохо, но это не важно. Везде хорошо, а у нас – намного лучше!
– И правда! Слава советскому народу! Меня Миха зовут, а вас как?
– Колька, – улыбнулся Волков.
– А по батюшке?
– Алексеич.
– Ну так вот, Николай Алексеевич, подвозил я вчера, значится, двух дам из Праги. Скажу я вам, разврат, да и только…
Миха, он же Михаил, продолжил рассказывать о двух подвыпивших дамах, склоняющих его, женатого и добросовестного советского гражданина, ко всякой похабщине, от которой он, конечно же, безоговорочно отказался. На последнем слове он дополнительно сделал ударение, а затем снова повторил, что отказался. Глаза его задёргались, и он плюнул через окошко в двери. Далее он еле заметно нервничал, посматривая то на дорогу, то на пассажира, то на свое обручальное кольцо, которое лежало возле коробки передач под пачкой сигарет и игральных карт.
– Приехали! – гордо сказал таксист.
– Уже? Славно, славно. Я даже успел вздремнуть. Вот, держите, – сказал Волков и дал таксисту пятирублёвую банкноту.
– Тут такая проблема, сдачи у меня нет…
– А не беда, оставьте себе. До свидания.
Пока пассажир вытаскивал чемодан, Мишка-таксист быстро бросил деньги в бардачок, где скопилось множество рублёвых монет.
– Ох эти особисты, пугают нас, но наш народ не глупый, всегда выживет!
Он помахал рукой Волкову и быстро уехал. Оперсотрудник КГБ осмотрел родное здание «Госбезопасности», как его любили называть служивые, достал подсигар и запалил немецкую сигару, дым которой обволакивал густую бороду и усы.
– Года идут, а ничего не меняется… – сказал Волков, потушил подошвой недокуренную сигарету, и пошёл ко входу в здание.
Глава
II
«Новый коллектив»
Волков подошёл к дежурному, будка которого стояла справа от главного входа. Тот не заметил гостя и продолжал что-то тщательно писать. Оперсотрудник тихо подошёл к окошку и посмотрел, чем же так увлечённо занимается молодой сержант. У последнего на столе лежал свежий номер «Комсомольской правды», журнал с кроссвордами и вчерашний выпуск газеты, служивший подложкой под бутерброды и гранёный стакан с чаем. Рядом тихо играл приёмник с какой-то едва различимой музыкой в эфире.
– Здравия желаю, сержант! – громко сказал гость.
Дежурный резко встал. С его головы упала фуражка, а стол покрылся лужей сладкого остывшего напитка.
– Здравствуйте! Кто вы?
– Майор «Особого резерва» КГБ Волков Николай Алексеевич. Начальник на месте ещё?
– Товарищ майор, уже почти десять вечера, комитет не работает. Начальник вообще днём ещё уехал. Вы лучше завтра приезжайте, будет с утра на месте.
– Да что ж ты стоишь то? Стол хоть вытри…
– Спасибо, товарищ майор!
– А пока вытираешь, вспомни, кабинет №169 занят?
Молодой сержант быстро стёр всё со стола и посмотрел в толстый журнал с множеством колонок, каких-то подписей и прочего.
– Ну, что там? – поторопил Волков.
– Приказом заместителя председателя этот кабинет был опечатан на пять лет как раз до завтрашнего числа. Вот так совпадение.
– Ай Георгий Кузмич, ай молодец! Сохранил мой кабинет от всяких выскочек-новичков. Ключ есть?
– Я не могу вам выдать ключ. Во-первых, вы так и не показали удостоверение, а во-вторых, нужно распоряжение заместителя, чтобы печать вскрыть на двери.
Волков достал из плаща удостоверение и предъявил его дежурному. Тот подставил документ под увеличительное стекло и начал выискивать признаки подделки. Подняв фуражку с пола, он, не отрывая взгляда от документа, надел её на голову.
– Документ чист, всё в порядке. Майор, я уже полгода тут дежурю и ни разу вас не видел, вы с другого города?
– Нет, я москвич. Мои ноги уже семнадцать лет топчут этот каменный пол. Пять лет был «нелегалом» в Германии, собирал важные сведения.
– Ничего себе… Разведка… Мечтаю туда попасть! – не сдержался сержант и горящими глазами осматривал майора.
– Скажу тебе так. В твои годы я тоже мечтал об этом, а как получил… Сложная эта работёнка, товарищ сержант! Тяжело многие годы скрываться, шифроваться, внедряться, и постоянно опасаться того, что тебя раскроют.
– Ну а что там в Германии то? Помнят ещё подвиг наших отцов?
– Помнят и чтут. Сам понимаешь, не могу тебе ничего сказать, но в целом, всё стабильно и хорошо. Что с кабинетом то?
– Хоть документы в порядке, но всё же я не могу вам дать ключ. Нужно распоряжение заместителя председателя…
– Ну так позвони Кузмичу, доложи, что Волков вернулся.
– А вдруг спит? Или важные дела? Так он же меня, товарищ майор…
– Набери номер, я сам поговорю.
Сержант осторожно набирал каждую цифру на телефоне, затем услышал гудки и быстро передал зелёную трубку майору, сняв с себя всю ответственность.
Волков взял трубку и уставился в окно. Через несколько гудков майор улыбнулся и сказал:
– Георгий Кузмич, здарова! Да-да, это я, Колька Волков! Ага, да.
Сержант смотрел на гостя как на героя, видя в нём персонажей из свежих советских героических фильмов. Волков и в самом деле был неповторим. Статный, высокий, густые волнистые волосы и серые глаза. А бледноватая кожа? Признак «голубых кровей»! А как дополнял этот образ строгий чёрный кожаный плащ?
– Да переночевать негде, Кузмич! Можно мне сержант ключики то даст, а? Утром потом обговорим о результатах командировки. Да. Да. Я понял. Передаю.
Волков вернул трубку дежурному, тот с максимальным вниманием выслушал все слова заместителя председателя и громко сказал:
– Есть, товарищ генерал!
Сержант положил трубку и потянулся к ключам от кабинета, висевшим на большом стеллаже.
– Товарищ сержант, а что, Кузмич теперь генерал стало быть?
– Так с декабря семьдесят восьмого уже генерал! Вы не застали?
– Нет же, меня же пять лет не было.
– Прошу прощения, товарищ майор!
– Вольно, вольно, ты мне лучше ключ дай.
Дежурный отдал колечко, на котором был ключ и металлический жетон с номером 169. Волков поднялся по широкой лестнице на второй этаж, повернул в правое крыло и сразу же нашёл свой кабинет, да ещё и моментально попав нужной стороной ключа в замочную скважину, словно делал это вчера и десять лет до этого. Печать с бумажкой оторвалась, а из двери в нос ударил запах старины.