– Пусть сами разбираются, – бормотал он себе под нос, намечая дорогу до дома.
В карманах ни копейки, вид самый бомжатский, стыдно в автобус влезать, да и выгонят сразу. Маршрутчики ещё и поколотить могут, поэтому руки в ноги и айда, Егорушка, ножками до самого дома. И пусть они пока не в полной мере вернули силу после долгого лежания в больнице без движения, но упорство и труд, как известно, всё перетрут. Маленькими шагами в большое будущее, – твердил он мысленно, с тоской представляя, сколько километров впереди.
С другой стороны, мышцам нужна тренировка, слишком долго он провалялся на больничной койке, потеряв форму и силы. Рассматривай это, как полезную нагрузку, к тому же совершенно бесплатную. Считай шаги, дыши глубоко, не смотри по сторонам – происходящее тебя не касается!
– 8 —
– А я говорю, это точно он, Егор Ковалёв, старший группы! – мужчина говорил с напором, убеждённо, словно доказывая кому-то свою правоту.
– Федечка, ты мог перепутать! – убеждала его женщина. – Столько всего произошло, да и не мог он остаться в живых, ты же сам говорил, он ключ, а система перезапустилась, то есть ключ был использован!
– Ничего я не путаю, мне то письмо, которое курьер приказал сжечь после прочтения, в память врезалось дай бог! На смертном одре вспомню любого!
– Федечка, ты уже на нём, – напомнил женский голос. – В городе несколько десятков тысяч молодых людей его возраста и телосложения, теперь ты будешь на каждого кидаться?
– Вера, если я вижу, что это он, значит, это не может быть никто другой. Ты же слышала, как он разговаривал с полицейскими? А я его голос помню, не один раз общались.
– И что с того, Федечка? Что мы за ним бежим? Зачем он тебе? Сколько нам осталось существовать без подпитки? Пойдём лучше по городу погуляем, насладимся спокойной жизнью, когда не нужно от кого-то прятаться, никому ты ничего не должен! Давай просто побудем вдвоём! Отстань от парня, тебе говорю!
– Понимаешь, Верочка, я же перед ним виноват, – признался с тоской мужчина, – на мне грех лежит, я его вёл к этому, заставлял выполнить задачу, понимая, что это путь в один конец. Они же все были одноразовыми исполнителями, а я им сказки рассказывал про светлое будущее, которого не будет. Если бы знать, что ад существует, я бы принял наказание, как должное, но нет ничего, Верочка, всё здесь закончится.
– И что теперь, упасть перед ним на колени и покаяться? Прости меня, Егорушка, гада ползучего? Так он тебя не видит и не слышит, Федечка. У него всё в порядке, если ты не заметил сразу. Пусть выглядит, как бомж, зато живой и здоровый в отличие от нас с тобой. Так что кара божья, если есть такая, нас уже настигла, можешь успокоиться и отпустить его с миром!
Некоторое время Егор не решался обернуться, но голос мужчины звучал до боли знакомо – куратор, именно его приказы он слушал и исполнял, хотя всей душой был против. Ненависть, всколыхнувшаяся, едва он услышал его, помаленьку спадала на нет, переходя в злорадство. Он жив, а куратор, судя по всему, сдох! Туда ему и дорога!
– Что вам от меня нужно? – не выдержав, обернулся он.
Жадно вглядываясь в черты лица ненавистного ему человека, он наслаждался его смертью, радовался ей, словно сам всадил пулю в лоб или нож в сердце. Ему казалось, что нет в мире высшего наслаждения, чем увидеть не просто смерть врага, но любоваться его призраком, как гарантией смерти. Картину портила миловидная женщина рядом с ним, явно испытывающая к куратору нежные чувства.
– Вы нас видите? – она в изумлении вцепилась мужчине в плечо, не замечая этого. – Вы ведь… живой?
– Да, чёрт бы вас побрал, я живой, – с хвастливой гордостью подтвердил Егор. – В отличие от вас!
Последнее слетело с губ случайно, потому что ни его злость, ни ненависть к куратору, ни желание его смерти, не имели никакого отношения к этой женщине, которую он совершенно точно не знал. Чувство превосходства стремительно таяло, как вешний снег под лучами жаркого солнца, уступая место стыду. Женщина заплакала, уткнувшись лицом в плечо спутника.
– Извини, у меня не было выбора, – глухо произнёс куратор. – Меня обманули, я думал, что спасаю жену от смерти.
– Это ваша жена? – с запоздалым раскаянием, чувствуя себя полной скотиной, спросил Егор.
– Нет, тут всё сложно. Умирала моя бывшая жена, они сказали, что оплатят её лечение. Хотя…
– Она умерла задолго до того, как начался ваш путь, – помогла женщина, – он думал, другого выхода нет. Нас обоих убили, если это тебя успокоит, потому что мы не хотели выполнять последний приказ.
– Кто вы?
– Его оператор, именно я помогала Феде выходить на связь с Плацдармом.
– Так вы с ним заодно? – злость снова вздыбилась коброй. – Много платили или у вас тоже кто-то умирал?
Мгновение назад он испытывал неловкость, изливая гнев на куратора и невольно задевая стоявшую рядом с ним хрупкую женщину. Но сейчас, понимая, что они действовали заодно, готов был убить их обоих в отместку за пережитое на Плацдарме, за смерть друзей. Ишь ты, сперва своими руками создали всю эту гнусность, а теперь за покаянием в очередь выстроились? Не дождётесь, сволочи!
– Нет, меня внедрили к ним, чтобы раскрыть заговор, – спокойно пояснила она, утерев слёзы. – Ты много пережил, мальчик, но не думай, что, кроме тебя, никто в мире больше не страдает. Ты остался жив, нам не повезло. Я говорила Феде, не имеет смысла с тобой разговаривать, ты слишком молод, чтобы понять жизнь. Для тебя сейчас твоя конкретная мозоль – это самое страшное событие в мире. Ты даже представить не можешь, насколько всё плохо, упиваясь собственной правотой.
Она говорила спокойно, не пытаясь брать авторитетом или голосом. Так мать разговаривает с непослушным сынишкой, разбившим её любимую вазу и отказывающимся признаваться в этом. Она смотрела на Егора без осуждения, не пытаясь понравиться ему, сказать что-то приятное. Но слова больно ранили душу безжалостной правдой. Он действительно слишком много думает о себе.
Даже то, что сейчас он пытается найти друзей, это забота о себе, ему хочется успокоить душу – с ними всё в порядке, он больше никому и ничего не должен. В любом случае, не в его силах вернуть их в жизнь, ведь для этого, как минимум, нужно иметь живое тело. Ему действительно повезло, в отличие от них. И это справедливо, ведь он многим пожертвовал для этого!
Алинка уже похоронена, и они это видели своими глазами. Михалыч после выстрела картечью в грудь умер сразу, что и подтвердил следователь на следственном эксперименте. Корней наверняка залетел наглухо, у наркоманов это часто случается – подсел на синтетику, прямая дорога в могилу, чуть раньше, чуть позже, но наверняка. Только его под присмотром врачей ждало тело, и спасибо нужно сказать папаше той девчонки, который решил сделать из него крайнего. Ему для этого нужен был живой свидетель, а не покойник.
– Вы говорите о том, что сейчас происходит?
– Да! И это не закончится, пока они все не выполнят свою миссию, – с горечью ответила женщина. – Мы сорвали заговор генерала, но породили монстра ещё более ужасного, чем планировал он.
– Хотите сказать, вы не этого добивались? Тогда зачем нужна была моя миссия, ради чего погибли мои друзья?
– Генерал собирался перехватить управление, но вмешалась третья сила, нормального перезапуска не произошло, система просто сбросилась в ноль, освободив всех, кто имел метки. Нам дали массу энергии, но никто не ушёл в иной мир. Даже я теперь чужая для него, хотя они за мной приходили до того, как метки сбросились. Ни у кого из нас теперь нет возможности исхода, мы просто сгорим в этом мире или…
– Займёте чьё-то место? – закончил фразу Егор, вспомнив действия призраков.
– Мы с Федей не собираемся этого делать, – гордо ответила Вера. – Сколько дано, столько и проживём здесь. А вот ты не должен был выжить, система уничтожает ключ после использования. Сбой каким-то образом нарушил это правило, оставив тебе жизнь. Радуйся этому, мальчик!