Я пыталась объяснить своим американским друзьям, что на тот момент у нас был небольшой выбор: Сталин или Гитлер. Я бы не взяла на себя смелость утверждать, что тогда Финляндия сделала правильный выбор, став союзником Германии, но, с другой стороны, в одной упряжке со Сталиным мы на долгие годы попали бы за железный занавес, как это произошло с прибалтийскими странами.
Включив телевизор, я принялась листать каналы и остановилась, увидев знакомое лицо.
Выступала депутат парламента Хелена Лехмусвуо. Она входила в число постоянных посетителей ресторана Моники, была хорошо знакома с хозяйкой и поддерживала ее проект в Мозамбике. Хелена работала в области прав человека и свободы слова, но после того, как вслух сказала, кого считает организатором убийства Анны Политковской, получила прямое распоряжение от руководителей страны закрыть рот. Теперь она комментировала приказ Путина вывести войска из Грузии и размышляла над словами президента России, что он‑де считает развал Советского Союза страшной геополитической трагедией. Лехмусвуо выступала против строительства ядерных электростанций и критиковала зависимость финнов от российских энергоносителей. Она говорила очень уверенно, как и присуще человеку из большой политики, и я решила послушать ее еще.
– Финляндии следует перейти к программе энергосбережения и таким образом уменьшить свою зависимость от восточного соседа.
Когда ведущий задал ей вопрос о национальной конкурентоспособности и грядущем кризисе, у меня запищал телефон: пришло текстовое сообщение. На экране высветился номер соседки‑пенсионерки: она писала, что на днях вроде бы снова видела возле нашего дома Юрия Транкова.
У меня похолодело в животе. Неужели эти подонки станут угрожать тем, кто живет со мной в одном доме? Разумеется, выяснив мой адрес, они узнали, что в квартире я не одна, и использовали картину с изображением рыси в качестве черной метки.
Я сунула в холодильник недопитую бутылку пива, спрятала сейф в подпол сауны и быстро вышла. Вскарабкавшись на вершину ближайшей скалы, огляделась. Моросил дождик, вдали виднелось серое, как волчья шкура, море. Надо мной с криками пролетела стая гусей, не меньше тридцати крупных птиц. Осень, птицы улетают на юг, и я вполне могла прикинуться орнитологом, наблюдающим за их повадками. Или грибником, который решил провести отпуск на даче, чтобы всласть нагуляться в лесу и пособирать грибов. В грибах я разбиралась хорошо, спасибо дяде Яри.
Мы с дядей вели спокойную жизнь, размеренный ход которой прервался лишь однажды. Тогда я училась во втором классе, и учительница физкультуры организовала в школе спортивный клуб. Я не могла его посещать, поскольку занятия проводились в четверг после уроков, а во второй половине дня автобус в сторону нашего дома уже не ходил. Сама учительница жила в нескольких километрах от школы и однажды вызвалась подвезти меня. Наверное, пожалела бедную девочку, которая росла без матери, часто ходила в разных носках и у которой пуговицы на платье всегда были пришиты белыми нитками. Мы играли в лапту, забирались наперегонки на канат, нам было весело. А после учительница подвезла меня до дома и высадила из машины, явно ожидая приглашения зайти. Мне очень хотелось показать ей Фриду, но я знала, что дяде это не понравится. Я вежливо поблагодарила и объяснила, где лучше развернуться. Затем вбежала во двор, оглядываясь в поисках Фриды.
За дверью меня поджидал дядя, и никогда раньше я не видела его в такой ярости. Он покраснел, кончики усов дрожали от возмущения.
– Это еще что такое? Что ваша учительница делала в нашем дворе?
– Она подвезла меня после занятия в спортивном клубе. Ну, помнишь, я тебе про него рассказывала… Я думала, тебя нет дома…
Я заплакала от страха, потому что никогда раньше не видела дядю таким злым.
– У нас кончились дрова, и мне пришлось задержаться. К счастью, я вовремя услышал звук мотора и успел спрятать Фриду! Ты что, не понимаешь, рысь – это наша с тобой тайна! И никто не должен про нее знать, иначе ее заберут и отвезут в зоопарк или вообще убьют.