Смех оборвался, парень пробормотал:
– Shit!
Он тут же вскарабкался на ограду, на этот раз вдвое проворней. Тяжело дыша, смотал веревку. На лицах всех троих был написан ужас.
Подталкивая друг друга, парни моментально исчезли.
– Да уж, придумали! – фыркнула девочка, отчетливо ощущая руку Анатолия.
– Придурки, – согласился тот. – А дверь, наверно, сломана, ведь она не должна так легко открываться! – Тут он онемел: могучее черное тело протиснулось в дверной проем, сделало, шаркая, пару шагов по лужайке. Самец гориллы глядел в их сторону.
– Самец с седой спиной, – с благоговением шепнул Анатолий. Только теперь он отпустил ее руку. – Гляди, какой роскошный! Какой большой и сильный!
Да, красивый, большой и сильный; пожалуй, так и есть. Но у Корнелии это сочетание вызвало безотчетный страх, и она протянула руку туда, где, по ее предположениям, находилась рука Анатолия. Но ошиблась. Мальчик уже был в метре от нее. Он вышел из кустов и, сделав несколько шагов, прижался лицом к ограде. В какой‑то момент, казалось, взгляды человека и гориллы встретились, потом животное удалилось внутрь – так же неслышно, как и появилось.
– Ночью шерсть у горилл отливает синевой, – шепнул Анатолий. – Америкашки ничего не сообщат про дверь. И мы тоже. Потом можно будет снова его отпереть. Ну ты видела, какой красавец!
Расстались они возле турбазы.
– Ты в самом деле хочешь вскарабкаться к себе по водосточной трубе?
– Ну да! Тут всего лишь второй этаж. А ты ступай, уже четверть одиннадцатого!
– Может, завтра сходим опять? – Она услышала свой вопрос и испугалась.
– Давай.
Еще недавно Корнелия порадовалась бы своему опозданию: возможно, тогда ее сразу отослали бы домой. Их учитель славился своим дружелюбием и вместе с тем твердым словом. Однако теперь ей хотелось остаться. Она быстро обогнула здание и вошла в холл. Там уже стоял Фредерсен вместе с управляющей турбазой – дамой с рыжими короткими волосами, похожими на жнивье, – а главное, с соседками по комнате. Вид у обеих девочек был виноватый и присмиревший.
– А она что? – заныла Яна и показала на Корнелию. – Вы сказали – в десять. Она опоздала. – Язык у нее заплетался.
– Конечно, непорядок. – Фредерсен сурово взглянул на нее. – Но я так понимаю, что она не захотела участвовать в вашей попойке.
– Какая попойка, господин Фредерсен, – пискнула Дании. – Всего одна бутылка!
– Тут, на турбазе, строгие правила, – сказал учитель. Женщина кивнула обкошенной головой, подтверждая справедливость его слов. – Такси приедет через полчаса. Поезд в двадцать три часа двадцать четыре минуты, а в шесть сорок четыре вы будете в Гамбурге. Там вас встретят родители. Я их уже оповестил. Я всех предупреждал заранее. Так что сами виноваты.
Корнелия с трудом прятала усмешку.
– Но до этого вы вымоете загаженную ванную, – прорычала местная дама. – А ты, – повернулась она к Корнелии, – не тащи мне сюда грязь на своих огромных сапожищах!
А! Плевать!
– Ты не видела Анатолия? – обратился к ней Фредерсен.
Она задумалась и не сразу услышала вопрос. Помедлив, ответила:
– Нет, не видела.
– Гадина! – прошипела Дании, повернувшись к ней.
Плевать! Корнелия гордо прошла мимо.
– Жирная корова! Ты можешь сама вымыть ванную, – продолжала шипеть ей вслед милая одноклассница.
Плевать! Возможно, завтра они снова… Возможно…
Корнелия внезапно проснулась.