• передачу несформулированных правил средствами культуры (т. е. на их усвоение без сознательного обучения);
• необходимость совместного знания несформулированных правил для уяснения коммуникативных отношений;
• общую проблему предсознательного обучения на опыте (формирование и изменение несознаваемой системы координат, в рамках которой действует осознанное мышление)» 70.
К сожалению, многие из приглашенных не смогли приехать. Тем не менее на следующий год Хайек опубликовал статью «Заметки об эволюции систем правил поведения», снабженную подзаголовком «Взаимодействие между правилами индивидуального поведения и социальным порядком действий». Она представляет собой самую смелую попытку Хайека описать на максимально возможном уровне обобщения отношение между правилами и порядками и процесс их эволюции.
В самом начале Хайек указывает, что будет «использовать как взаимозаменимые такие пары понятий, как “порядок и его элементы” и “группы и индивиды”», подчеркивая тем самым, что порядки присутствуют везде, т. е. не только в человеческих обществах[71]
[72]
1. В природе существуют разные виды порядков. Порядок возникает, когда действия различных элементов или членов группы скоординированы или взаимно сообразованы.
2. Иногда порядки возникают без всякого сознательного замысла. Такие стихийные порядки образуются в результате того, что элементы подчиняются правилам, хотя эти правила не нацелены на создание итогового порядка.
3. Мы можем выделить некоторые свойства правил, способных создавать стихийные порядки:
a. Правила во многих случаях просты и часто принимают форму запретов.
b. Индивидуумам, даже если они способны объясняться друг с другом, нет необходимости знать, что они реально следуют правилам, а если они все же знают это, нет необходимости формулировать правила.
c. Индивидуумы часто не могут ни объяснить, почему они следуют правилам, ни осознать, к чему на самом деле ведут эти правила.
d. Не все правила приводят к возникновению порядка, а те, которые приводят к нему в определенной обстановке, могут оказаться дисфункциональными при ее изменении. Конкретизируя этот пункт, Хайек вновь вводит понятие возникающих <эмерджентных> явлений[74].
4. Если учесть перечисленные свойства правил, становится ясно, что обычно они не являются объектом выбора со стороны индивидуумов, сознательно стремящихся создать порядок. Эти правила сохраняются, пока существует группа, в которой они действуют[75].
5. Прошлая история группы, включающая в себя прошлые условия ее существования и прошлые правила, определяет, какие правила действуют в настоящем и какова соответствующая им природа порядка.
6. Порядки имеют разный уровень сложности. Социальные порядки относятся к числу самых сложных: «Общества тем отличаются от сложных структур более простого уровня, что их элементы сами являются сложными структурами, чьи шансы на сохранение обусловлены (или по крайней мере повышены) их принадлежностью к более общей структуре»[76].
7. Имея дело со сложными порядками, мы во многих случаях способны предложить, самое большее, лишь «объяснение принципа», регулирующего их действия. Точные предсказания здесь не будут возможны, и в нашем распоряжении останутся только «предсказания паттернов» о диапазоне ожидаемых явлений.
Теории, которые мы создаем для объяснения сложных порядков, будут запрещать меньшее количество событий и как таковые будут, следовательно, менее фальсифицируемыми, чем теории, рассматривающие простые явления. Как указывает Хайек в «Теории сложных явлений», это создает дихотомию в науках: «Таким образом, наука должна развиваться в двух различных направлениях: если, с одной стороны, безусловно желательно сделать наши теории в максимальной степени фальсифицируемыми, то, с другой, мы должны переходить в те области, где, по мере продвижения, уровень фальсифицируемости неизбежно снижается. Такова цена, которую мы вынуждены платить за проникновение в сферу сложных явлений»[77].
* * *
Интеллектуальная история всегда оставалась важным компонентом интересов Хайека. Его крупный незавершенный проект «Злоупотребления разумом» был призван показать, что идеи имеют большое значение, что ход истории Запада был навсегда изменен одновременным появлением сциентизма и социализма. В работе «Результаты человеческой деятельности, но не человеческого замысла» Хайек задает связанный с интеллектуальной историей вопрос: почему люди так часто упускали из виду стихийные порядки? Хотя Рене Декарт (которого Хайек всегда считал отцом рационалистического конструктивизма) был одним из тех, кто сбил нас с пути в Новое время, Хайек здесь возводит истоки ложного шага к тому различию, которое древнегреческие философы проводили между естественным и искусственным, понимая под искусственным нечто «сознательно создаваемое человеком». Это различие, диктуемое, на первый взгляд, здравым смыслом, совершенно не учитывает явления, возникающие, как гласит название работы, в результате человеческой деятельности, но не в результате человеческого замысла.
Основная часть работы посвящена тому, как за сомнительной новацией Декарта последовало возрождение понятия порядка у испанских схоластов и британских моральных философов Адама Смита и Давида Юма, а также у таких менее известных, как Джосайя Такер и Адам Фергюсон[78]. Перечисленные мыслители «создали социальную теорию, в центре которой находились непреднамеренные результаты индивидуального действия, и прежде всего – всеохватывающую теорию стихийного порядка рынка»[79]. Эту идею, которую впоследствии неизменно связывали с метафорической «невидимой рукой» Адама Смита, высмеивали социальные теоретики XIX в., утверждавшие (по мнению Хайека, ошибочно), что она подразумевает естественную гармонию интересов. Лишь впоследствии новую жизнь в эту идею вдохнул австрийский экономист Карл Менгер; но и он избрал отправным пунктом взгляды юриста – в данном случае основателя немецкой исторической школы права Фридриха Карла фон Савиньи. Хайек рисует эволюционную историю, объясняющую, почему определенные институты возникли и сохранились: они появились «и стали именно такими потому, что они осуществляли координацию своих частей более эффективно, чем альтернативные и вытесненные ими институты. Таким образом, теория эволюции традиций и обычаев, сделавших возможным формирование стихийных порядков, оказывается тесно связанной с теорией эволюции определенных стихийных порядков – организмов и фактически предоставила основные понятия, на которых основывается последняя»[80].
В заключительной части работы Хайек сожалеет о том, что эти взгляды, сейчас уже прочно утвердившиеся в теоретических социальных науках, пользуются, по-видимому, очень малым влиянием в области юриспруденции, – что очень странно, если принять во внимание их происхождение. Доминирующая в этой области теория, юридический позитивизм, рассматривает все правовые нормы как результаты целенаправленного изобретательства или замысла. Критику юридического позитивизма, уже начатую в «Конституции свободы», Хайек продолжит во втором томе трилогии «Право, законодательство и свобода»[81].
* * *
Работа «Конкуренция как процедура открытия» связывает воедино две крупные темы Хайека – проблему знания и концепцию конкуренции; тем самым она дополняет две более ранние работы, «Использование знания в обществе» и «Смысл конкуренции»[82]. Об этой связи Хайек говорит в самом начале и в весьма парадоксальной форме: «Если бы кому-нибудь на самом деле было известно все, что экономическая теория называет данными, то конкуренция и впрямь представляла бы весьма расточительный метод приспособления к этим “данным”»[83]. Конкуренция вступает в свои права как процедура открытия именно потому, что нам неизвестны практически все данные, т. е., проще говоря, в силу дисперсии знания.