С недавних пор беспокойство поселилось в душе молодой женщины. Вроде бы наплевать на личную жизнь Кота, но положительные эмоции в соседней комнате диссонансом врываются в ее неустроенный быт, вызывают массу рефлекторных позывов. Какой-то Вадеев появился около полугода назад – неизвестно откуда, редко выходил из комнаты, отмалчивался на вопросительные взгляды и ничем не интересовался. Избегал показываться даже на кухне, и вдруг резкие перемены: общительность, конфеты и другие презенты, выпивки с Узколобовым… Странность порождает интерес и множество вопросов. Не получая ответов, она сама придумывает его таким, каким он ее устраивает. Хм, вообразил из себя кота – сам предложил так называть. Следует ожидать еще чего-нибудь похуже. Зараза! Из-за него Витьку стала называть Волком, а тому нравится. Она давно обратила внимание – ее опасения исчезают с получением сексуального удовлетворения, и теперь она представляет себя в постели с крепким мужским телом, разомлевшая от бесчисленных ласк. Для полноты счастья не хватает всего-то чуть-чуть, и она инстинктивно занимается массированием клитора, достигает успеха и потом лежит расслабленная и самоуспокоенная. В сущности, в своих фантазиях она воспроизводит сексуальные отношения с таким Котом, каким ей хотелось его видеть, и в некоторой степени вжилась в роль его партнерши. Может, Волк надоел донельзя, его скотство никак не соответствует ее духовным устремлениям, а избыток свободного времени позволяет сравнивать, анализировать, придумывать свои варианты отношений.
И теперь ее воображение разыгрывается настолько, что невозможно сдерживать нарастающую страсть. А куда ее выплеснуть? Она нервно спрыгивает с постели и, как есть в одной нижней рубашке, спешит на кухню. Вынимает из холодильника банку пива, пригубляется, но тут же отставляет на подоконник. Ее слух улавливает мученические стоны из комнаты Павла Семеновича, и она отправляется на звуки, толкает дверь, а там…
Коммунистическая идея предполагает коллективизм, и коммунальная квартира – вроде ступеньки к идеальному сообществу. И все-таки понимание великой идеи у каждого субъекта происходит индивидуально. Если Вадеев фиксирует на бумаге философские размышления, а Мерзликина терзается желанием обрести над ним власть или, в простейшем случае, с ним совокупиться, то Узколобов мечтает о спасительном сне.
Казалось бы, чего проще? Но не тут-то было. Он разметался поверх разобранной постели и боится закрыть глаза, потому что в темных углах комнаты скрываются уродливые гримасы зла. Все дожидаются, когда он потеряет бдительность, чтобы проникнуть в его больные мозги, окончательно разрушить психику. Только слипаются веки, он тут же проваливается в пучину необъяснимого ужаса. Поэтому лежит с открытыми глазами. Настигают воспоминания – самые неприятные. Кажется, все пропиталось сифоном.
Да, он снял женщину – в трамвае… Что-то долго они шли в темноте. Дождь накрапывал. Потом карьер в парке, вода, гниющие водоросли. Там и состоялась желаемая близость… В качестве гигиены воспользовались той же водой, а дальше… он заболел. Нет, не тот случай. Это они с приятелем клеили двух женщин. Выпивали у того на квартире, поделили добычу, но Павлу Семеновичу не повезло: подружка отвергала все его сексуальные домогательства. Не могу, мол, Паша. Будто предупреждала. Зря старалась. Может, и не тогда заразился, а после небритого бомжа, с которым общался всю ночь.
Довольно! Воспоминания сродни одной и той же жвачке, набившей оскомину и вызывающей тошноту сивушным ароматом. Легчает при выпивке, но в часы мучительного похмелья вновь появляются немые уродцы с колючими взглядами. Они всегда рядом, ждут малейшей оплошности. И этот сосед что-то из себя воображает. Думает, если есть на выпивку, то все позволено. Еще узнает, кто такой Узколобов, вот.
Резкая боль в желудке, и он съеживается даже не от этих знакомых ощущений, а боязни, что может в любую минуту умереть. Господи, за что такое наказание! – скулит несчастный пьяница, смачивая слюной подушку. Привычное состояние, когда не воспринимаются запахи мочи, испорченных консервов и рассыпанных на полу окурков. Уж тем более он не ищет объяснений внезапному появлению полуголой соседки и такому же быстрому ее исчезновению.
А Мерзликина наоборот успокаивается. Она уже открывает следующую банку пива, прислушивается к новым звукам из комнаты Кота, строит умозрительные сооружения. Потом ложится на кровать, приспускает трусики и занимается приятными фантазиями. Перед ее мысленным взором проходят сцены далеко не целомудренного свойства. И становится совсем хорошо.
Просиживая длительное время за письменным столом, осмысливая свой криминальный опыт, Вадеев мало замечал, как за окном меняется пейзаж. В однообразных ритмах бытия дни тоже не задерживаются в памяти – теряются, словно высоковольтные опоры за окном скорого поезда. В его воображаемом мире не поезд движется, а он сам мчится мимо вечности в виде леса с раскидистой хвоей и завораживающим шелестом молодых берез. Птицы вторят зеленому шуму, реки плавно несут свои воды, в которых плещутся солнечные зайчики. И подступил август? В мечтаниях и спокойных размышлениях прошли месяцы. Уже ничего не хочется, и он освобождается от каких-нибудь обязательств. Если и был кровавый кошмар, то где-то в чужом сне – его не касается.
Иногда задумывался. Так ли уж правильно мчаться без остановки, питаться иллюзиями о настоящей красоте, идеальных человеческих отношениях. Как бы не упустить в быстро текущей действительности необратимые ценности. И все-таки, как и сны, мечты являются частью жизни, отражают возможные пути развития отношений с обществом. Вадееву безразлично чужое мышление, но не обществу, которое может даже вернуть из клинической смерти, только бы не упустить своей жертвы. Уже зависимость?
Скорее, общество – система отношений со своими раз и надолго установленными нормами и правилами. До очередной революции. А природе начихать на систему – у нее свои законы. Не может кучка олигархов, одуревшая от безнаказанного мошенничества, диктовать, с какой стороны подниматься солнцу. Жизнь – это не бег на короткие дистанции, а серьезная философия.
Надо же, додумался! Истинное счастье – найти свое место в общем мироздании, а значит – обрести бессмертие. Пора с чего-то начинать, чтобы жизнь не прошла мимо. Пусть он будет респондентом для себя. Полезная игра, не лишенная экстравагантности.
– Хотели бы вы стать руководителем страны?
– Нет!
– Почему?
– У меня есть совесть, которой не хочу лишаться.
– По-вашему, Лидером становится только бессовестный человек?
– Совесть – категория нравственная, а для Лидера конкретный результат имеет большее значение, остальное, да и совесть тоже, – всего лишь средство для достижения цели. Иногда может иметь место.
– Вы любите жизнь?
– Да, в той ее плоскости, в какой она соответствует человечности.
– Позвольте! А ваши преступные деяния?
– Естественная реакция нормального человека. Если вы стреляете в меня, то не можете избежать отдачи, то есть – естественного наказания.
– Только государство вправе решать, кого и как наказывать.
– Государство присвоило себе такое право вопреки здравому смыслу, чтобы решать политические задачи. Справедливость и политика несовместимые понятия.
– Как вы относитесь к человеку вообще?
– Всякий человек достоин сочувствия. Даже Лидер, потому что отсутствие нравственных критериев – утрата вынужденная и невосполнимая.