– Понял! – вконец расстроенный, прошептал Вадеев. – Не хватает философии.
– Вот-вот, – обрадовался старик. – Я то же говорю: картинок много, а картин мало. Все поверхностно. Как живем, так и пишем. Хочется полегче да побыстрее.
– Ладно, пойду я!
– Да ты не серчай! – добродушно повторился старый человек. – И не критик я. Только поздно поумнел.
Вдогонку продолжаются разъяснения, но уже мало интересуют Вадеева. Наконец-то возникло настоящее озарение. Правильно подметил умный старик: как живем, так и пишем. Нет, он не откажется от искусства, но непременно изменит свою жизнь. В лучшую сторону? Ох, как хотелось бы!
– Я пить не буду. Пойду, поздравлю, и все! – твердо заявляет Павел Семенович.
– Уж пойди, поздравь. Неважно, если не приглашали. Этот день нельзя будет вернуть, а твоя совесть останется чистой, – скрывая иронию, вторит Кот.
Сосед ушел. Явился поздно – в дым пьяный, с клятвой на пенящихся губах: вот, ей богу, не пил!
– Чего уж там. Ну, выпил рюмашку, потом увлекся, – успокаивал Кот.
– Нет, не было!
На следующий день клоунада повторилась.
– Вчера выпил, но чувствовал себя прекрасно, потому что на свадьбе была хорошая закуска – мясо, холодец, различные копчености, фрукты. Мне так и совали: Ешь, Павел! Вот тебе это да то. Все ешь, не обижай! Я все отведал, поэтому приехал домой без приключений, вот.
Разговор состоялся утром, а до вечера он успел сходить в лавку. Сначала пил водку, потом сорвался и убежал за пивом. На прощанье бросил:
– Здоровье надо поправить, а то голова деревянная. Вот!
Пива не оказалось, но Павел Семенович не унывал. Обычный бодрый вид, глаза – в разбег. Наивное стремление скрыть факт приобретения водки вызывало у Кота опять же ироническую улыбку. Сосед чаще заглядывал на кухню, хитро улыбался, а когда встретился взглядом с Котом, тот воистину узрел воздействие спиртного – маленькие черные точки в необъятной душевной пустоте. Но появилась улыбка, веки сузились, черные точки оказались в необходимой пропорции с молочным фоном, лицо приобрело приятную окраску. Игра, рассчитанная на простачка.
Позже Кот лежал на диване, слушал звуки, исходящие от пьяного Вредителя – шараханья в коридоре, бормотания, покашливания, чертыханья. Пытался размышлять, потом заснул. И снились ему пьяные мужики в бане, от которых разило перегаром. Запах прилипал к телу, никакая вода не могла смыть отвратительный аромат.
Внезапно проснулся, включил бра и увидел тусклый взгляд соседа. Дверь в комнату оставалась незапертой, и тот воспользовался ею, чтобы расширить пространство для ночного бдения. Однако общение имело мирный характер. Кот бережно провел соседа до постели, успокоил, накрыл одеялом.
Наверное, в эту бредовую ночь Вредитель вспоминал пиковые факты из своей жизни. Или другую, такую же бессонную. Да, ему есть чем гордиться. А женщины… хотя бы Маргарита. Как она смотрела! А то Кот возомнил из себя Казанову. Пусть мнит! В тот день он уверенно вошел в комнату Кота, утер усы, ринулся к губам женщины. Поцеловать не успел, чудом увернулся от оплеухи… Кот смеялся, а Маргарита опустила хмельную голову, мрачно спросила: Валера, я что же, дала повод, чтобы этот грязный старик посмел хапать меня? Я не предполагала, что ты можешь опуститься до общения с таким… С каким, она не договорила, но можно было догадаться. А Коту что, ему бы только вертопрахничать.
Кот на мгновение просыпается. Действительно, опустился, – с тихой грустью размышляет он. – Стал заложником коммунальной квартиры.
При спокойном течении жизни и приятной самоуглубленности затерялся новогодний праздник. Где-то происходили фейерверки из брызг шампанского, дом сотрясался от пьяных возгласов, а Интриганка не могла дозвониться до Кота. Он заперся в комнате, не реагировал даже на призывные выкрики Вредителя, сам верил в свое отсутствие. Кот? Или действительно счастливый человек, если незаметно подкрался февраль. Уже февраль!? Сумерки, кругом снег. Идет пьяный мужик с большим прохудившимся мешком на плече. С одной стороны пустырь, с другой – бесконечные ряды обезличенных гаражей. Пусто и холодно. Не вовремя мешок прорвался, посыпалась картошка. Поматюгался мужик и бросил остатки раздражающей ноши рядом с тропинкой. Да что б я возился с этой дрянью! —так сказал он, с тупым озлоблением пиная уже пустой мешок.
Чуть позже этой картошкой разжился Кот. После глубокой заморозки она бренчала – в точь бильярдные шары. Не беда. Он положил с десяток в кипящую воду, в раздумье ждал готовности. Телефонный звонок застал в тот момент, когда он сливал воду. Звонила Лида. Голос как всегда – интригующий. Не может смириться с его отстраненностью, поэтому в трубку пробиваются язвительные интонации.
– Как у тебя настроение?
– Обычное. Вот, готовлю ужин из мороженой картошки.
– Фи! Лучше послушай песню. Я подставляю трубку к магнитофону. Кто поет?
– Пугачева.
– Правильно. А что, думаешь, я делаю? Ну, говори!
– Что-то ешь.
– Да, ем виноград. А еще я танцую, держу в руке бокал с шампанским. А еще, думаешь, что я делаю?
– А еще… ты разговариваешь со мной.
– Правильно. А скажи, что меня окружает.
– Что-что… стены комнаты.
– Какой ты недогадливый. Цветы, вот что. Они по всей квартире. У меня куча поклонников.
Что сказать? Не ждал от нее звонка, ни на что не рассчитывал, а хватило несколько ее фраз, чтобы повысился тонус. Нельзя отказать ей в магической силе, заводить она умеет. Тем более, недоверие укрепляется.
– Надеюсь, ты не причисляешь меня к ним.
– Ты этого не хочешь?
– Да, не хочу быть среди сборища идиотов.
– Почему же так сурово. Есть достойные экземпляры. Один – совсем молодой, каждое утро сопровождает на работу. Другой… тот встречает с работы. Что, думаешь, они делают?
– Занимаются идиотизмом.
– Фи, какой ты однообразный! Они каждый день объясняются в любви, вот что. Ну, ты рассердился?
– Что я, с ума сошел, что ли. Только рад за тебя.
– А почему ты рад?
– Что ты, наконец, весела. Звонкий голос подчеркивает твою уверенность и всю полноту счастья в личной жизни.
– А ты почему такой грустный?
– Не грустный. Просто напрягаю слух. Эта музыка и трескотня…
– Положи трубку, я перезвоню.
Искусственная веселость Интриганки отражает далеко не радостное ее состояние. Он вспомнил ее первое появление в лисьей шапке и старенькой цигейковой шубке. У него жалостливо защемило сердце. Захотелось крепко прижать хрупкую фигурку и уберечь ее от невзгод. Повторился звонок.
– Да?
– Теперь лучше слышно?
– Конечно. Только отойди подальше от магнитофона и ответь на простой вопрос: у тебя неприятности, или звонишь с другой целью?
– Ну, тебе приятно слышать мой голос. Он тебе нравится?
– Возможно. Но зачем тебе мой голос?
– Мне тоже нравится слушать. У тебя язык хорошо подвешен.
– Такой вывод из нашего разговора?
– Не обязательно.
– Давай прекратим нетелефонный разговор.
– Тебе не нравится наш разговор. Почему?
– Ты же умная женщина, сама догадайся.
– Не хочешь со мной дружить? Я перестану уважать тебя.
– Я не нуждаюсь в твоем уважении. И прекрати танцевать у телефона. Ты что, специально стучишь каблуками?
– Это от волнения… сексуального. Меня обнимают. Ты рад за меня?
– Конечно.
– Тогда почему грустный?
Любопытный получается розыгрыш. И как бы Вадеев не хотел забыть о существовании Лиды, она умеет заинтриговать его.
– …Потому что все ты выдумываешь. Иначе я бы слышал мужской голос.
– Он побежал на улицу. Кто-то ходит около его машины.
– Правильно сделал, что сбежал.
– А ты хочешь прийти ко мне в гости?
– Зачем?
– Фи, какой недогадливый. Поухаживать за любимой женщиной.
– Все, я устал.
– У тебя там женщина?
– Я что, рехнулся?! С тобой поговорил, теперь отбой женщинам на целый месяц.
– Это намек?
– Понимай, как хочешь.
– Ты нехороший человек.
– Тогда все?
– Да! Кладу трубку.
На самом деле Интриганка не торопилась, чего-то выжидала. Ей хотелось мужского внимания, а желание выразилось в нагловато-фамильярной манере. И это после нежно-трогательных встреч. Инстинкты оказались сильнее многолетнего воспитания. Или она права. Он и сам чувствует с ней родственность, когда не до условностей.