– Валера, у тебя своя фирма? – спрашивает Бестолочь, бездумно глядя в пространство за кухонным окном.
У нее материальные проблемы. Она никак не может расстаться с Волком – бессовестным тунеядцем, который не только избегает постоянного трудоустройства, но с завидным постоянством вымогает деньги – исключительно в своих интересах. Веселый мужик – не жадный. Два дня назад потребовал у нее алименты, полученные на сына, сразу купил батарею водки. Еще и песни пел. Рано утром убежал за опохмелкой, поэтому Бестолочь беспрестанно курит, истощая на хороших сигаретах и без того скудный семейный бюджет.
– Фирма символическая. Организовал, когда здесь прописался. Ни одного достойного заказа, одни налоги. Ищу единомышленников, а пока… — Кот усмехнулся, неопределенно пожимая плечами. – Передал бы кому-нибудь даром, так ведь налоги накопились.
– Ты бы мог принять меня бухгалтером? – Тут уж она повернулась не только лицом, но и задом пошевелилась. Притягательная попочка. Волнует своими колебаниями, будоражит воображение, вызывает бурю мужских эмоций. – У меня и справка есть об окончании бухгалтерских курсов. Могу показать.
– Не надо мне документов, ты лучше ответь на простой вопрос: что означают слова дебет и кредит.
И началось тихое замешательство. Может, она и знала раньше, но чтобы помнить… Сначала просто молчала, потом порозовела. Быстро зашагала из кухни. Аж воздух повеял ароматом недавно покинутой постели. Обиделась, что ли?
Кот снял с конфорки свой чайник и приготовился удалиться к себе. Маленькая комната – единственный райский уголок в его неустроенной жизни. Место для повседневных размышлений, особенно в периоды творческого застоя и, например, сейчас – после беседы с Бестолочью. Может быть, он хорошо отоспался, состоялось пробуждение, свое истинное положение предстало в неприглядной обнаженности. Не стало молодого перспективного художника, зато выявился мечтатель с неоправданно завышенным самомнением.
Заслуженный завтрак – овсяная каша на воде, деликатесов не заработал. По мнению Бестолочи, он печется о своем здоровье, на самом деле нет альтернативы. В юности жизнь представлялась чередой волнующих событий, красивых и неповторимых. Планировал на своем автомобиле объездить весь мир, но доступным оказался только велосипед. Теперь занялся бизнесом, а воз и ныне там – в мечтах несбыточных, потому что не в его характере командовать, огорчать, достигать цели любыми средствами. Всегда стремился к гармонии, в результате сдавал жизненные позиции.
Не удалось ему родиться заново, поменять сознание. Надуманный образ Кота, в котором он пребывал в течение года, потерял свою привлекательность, так и остался игрой воображения, хотя и необходимой для выживания и душевного здоровья. Болезненно воспринимается всеобщее отчуждение, хотя сам последовательно выстраивал искренние добрые отношения. Но возможна ли искренность? В результате ослабли былые привязанности, и вместе с тем сопутствует ощущение невосполнимой утраты. Хотя время лечит, придут иные радости, вызванные эгоистическими соображениями, но не искренностью. И, опять же, свои невзгоды? Но прочь сомнения! Надо расстаться с устаревшими убеждениями и утопией, продать фирму, уехать подальше в неведомые места, где грубая цивилизация не оставила разрушительных следов.
Очень зримо представлялось, как он будет узнавать новые края, ходить с тросточкой по пыльным дорогам, созерцать быт незнакомых людей. Все точно так же, как делал Гойя в романе Лиона Фейхтвангера – привлекательно и необычно. Еще лучше раствориться. Будто его и не было никогда. А если он не появлялся на свет, то смерть ему не грозит – не будет переживаний, связанных с приближением старости, и возможных слез родственников над его прахом. Вызывают жалость люди, обрекшие себя на жизнь с последующей немощью и смертью. Как же так!?
Множество вопросов, но ответ один: пора расставаться с иллюзиями и спускаться на обетованную землю. Смириться? Но как! И опять тоска всепоглощающая. Хочется срочно бежать от проклятого одиночества. Куда угодно, только бы оказаться рядом с людьми, коснуться чьей-то руки, явиться частичкой чьего-нибудь внимания. И хватит заниматься самоедством! Да кто он такой!? Песчинка в бушующем океане человеческих страстей, пытается присвоить себе право на исключительное место под солнцем. Опять же ничего удивительного, всюду происходит такая же возня. Даже здесь, на кухне, ежедневно разгорается нешуточная борьба за пресловутое господство. И невозможно навсегда изолироваться в комнате.
В подтверждение его мыслей на кухне вновь появилась Бестолочь, молча раздавила сигарету о крышку консервной банки. Повернулась, медленно пошла к своей двери, масштабной величавостью гипнотизируя и удерживая на себе его внимание. Без сомнения, она проверяла его на прочность. Предупредительно скрипнули половицы.
– Так мы договорились?! – горячо прошептал он в спину, надеясь в шутливой импровизации найти способ уйти от печальных мыслей.
Бестолочь бросила на него жгучий взгляд, и он понял… она хочет верить в искренность его предложения – эта огромная толстокожая корова с миловидной мордашкой.
– Я выиграл! – невольно вырвалось у него.
Ах, как он обидел! Она развернулась так, что над ним угрожающе навис бюст, кажущийся необъятным в белом махровом халате. При его среднем росте и более чем скромной упитанности контраст впечатляющий. Волнующее дыхание коснулось русой шевелюры, вызвало прилив нежности и мгновенное желание выкупаться в безбрежном молочном океане. Повеяло теплом, но шепот сквозь слезы быстро остудил его душевный импульс.
– Валера, прошу… не надо, пожалуйста!
Перед носом захлопывается дверь, открывается другая – наружная. Заходит с улицы Павел Семенович, пьяный и веселый, разрушает почти семейную атмосферу.
– Я был в восторге! – брызгает слюнями сосед-вредитель, окидывая мутным взглядом комнату Кота. – Так, слово за слово… говорю Иринке: Пойдем в баню. А что, – говорит, – пойдем! Брат не пускал, а я все равно пошел. Разделись мы, наскоро попарились. Конечно, баба – сок.
– Как она вообще оказалась у твоего брата? – улыбается Кот, представляя костлявую фигуру старика на фоне моложавой женщины – их карикатурно слипшиеся телеса.
– Как… – Озадаченный вопросом, сосед выпускает облако ядовитого дыма. – Да они соседи, черт побери! Брат любит выпить, а Ирка пришла опохмелиться, вот.
И, надо же, прозвучал звонок в квартиру. Старик сорвался с места, поскакал к выходу. Из прихожей донеслись веселые возгласы, нечленораздельный разговор, женский смех. Перед глазами изумленного Кота явилась маленькая не противная женщина, неприметная как любая ширпотребовская вещь.
– Это мой очень хороший товарищ. – Прокуренный палец Вредителя порхнул по воздуху и остановился на Коте.
– Вижу, неплохой, – прямодушно улыбается Ира.
С последними словами она открывает сумочку, извлекает бутылку «Столичной». Трудно передать, как засветился старенький сосед. Появление водки привело старика в восторг. Непонятно, зачем еще и женщина…
– Я будто ведала, что вы на мели. Дай, думаю, загляну в магазинчик, – верещала Ирина, осматривая комнату Кота.
Вслед за выпивкой стол разнообразился незамысловатой закуской. Кот вспомнил свою первую жизнь, в которой много крови, но в гуще мрачных событий выделялась обманчивая своей хрупкостью женщина – лидер в мужской банде, очаровательная хищница, организатор нападения на Чертовку. В той среде крутились большие деньги и… пищевые отходы с барского стола. Теперь сервировка казалась более цивилизованной, вместо надкусанных бутербродов – банка шпрот и булка не черствого белого хлеба.