На улице уже стояла непроглядная темнота, а электричества еще не было, но на душе Сергея было весело.
“Хороший сегодня день. Хорошо, что я здесь не один. Хорошо, что я здесь кому-то нужен. Хорошо, что есть люди, которые о тебе помнят и беспокоятся,” – размышлял Михайлов, направляясь к машине.
Глава 29
… Когда вновь проглянуло утреннее солнце, путники тронулись в путь, придерживаясь берега «ледяной реки», как условно, только для себя, называл Исмаил длинный, в несколько километров ледяной желоб, покрытый в отдельных местах крепким снежным настом. Вначале местность, по которой они шли, а местами и ехали на упряжках, была пологой с почти неприметным подъемом, но уже к вечеру первого дня она стала переходить в отдельные, все более высокие холмы, а затем – в скалистые, покрытые лишайниками и мхом горные скалы.
Еле заметная тропа извивалась меж дикими нагромождениями скал-останцев столь крутыми и причудливыми петлями, что, как казалось Денису, следуя по ней, они по крайней мере втрое удлинили свой путь, сделали его при этом и для людей, и для собак более трудным.
Но Исмаил отлично знал здешние места и тропу, по которой уверенно вел нарты, держа нужное направление по одному ему известным приметам.
Узкая тропа вела их мимо скал и расселин, то спускаясь вниз, то поднимаясь, пока к вечеру она не уперлась в пещеру, до половины занесенную снегом, который, подтаяв за день, образовал ледяное полукольцо вокруг нее.
Используя ножи и альпинистские колья, взятые из багажника снегохода, путники поднялись по ледяной стене в пещеру и перетащили туда собак, нарты и поклажу.
Забравшись в пещеру, Денис зажег протянутый ему стариком факел.
– Только не пугайся, Денис-джан, – успел сказать горец, потому что юноша, осветив вход в пещеру, от испуга чуть не выронил факел из рук. У входа в пещеру, как бы охраняя ее от непрошеных гостей, сидело два трупа в немецкой военной форме, которая была знакома Денису по фильмам о Великой Отечественной войне.
– Ты их не бойся, – успокаивал парня Исмаил. – Это вояки из гитлеровского корпуса «Эдельвейс». Видно, здесь охраняли склад да и замерзли. Видишь, сидят друг дружку обнимаючи. Я давно к ним привык, и ты привыкнешь. Когда я сам забредал в эти края и устраивался в этой пещере на ночлег, разговаривал с ними как с живыми. Уже считай полвека здесь сидят, а все молодые. Принесла ж их нелегкая в наши края!
Денис поближе рассмотрел солдат. Действительно, это были молодые ребята, может быть чуть постарше нынешнего Дениса, но бывалые: на альпийских куртках виднелись какие-то нашивки, а у одного на шее висел крест.
– А как они сюда попали? – поинтересовался Денис.
– Трудно сказать. На войне ведь всякое бывает, – что-то вспомнив свое задумчиво произнес Исмаил. – Я тогда молодой еще был. Выполнив одно поручение советского командования, я возвращался через горы. Но там, – он показал на горный хребет, откуда они только что пришли, – уже как неделю шел сильный снег, и я пошел вдоль хребта. Командир, посылавший меня на задание, под большим секретом поведал мне, что в этих местах в самом начале войны солдатами был заложен тайный склад с оружием, боеприпасами и прочим снаряжением. Вот на обратном пути я должен был его разыскать и проверить на месте, что и как.
– У командира, что, не было карты или какой другой схемы, где был обозначен этот склад?
– Наверное, не было у него ничего. Ведь склад устраивали в начале войны, да и то в первой попавшейся подходящей пещере. А обстановка в то время была жуткой. Тех, кто здесь работал, отправили на передовую и они в первые месяцы войны сложили там свои головы. Начальники старались держать место склада в голове – бумаге боялись доверять, да, видать, и сами сгинули. А моему командиру кто—то назвал примерный район, вот он меня и озадачил этим поручением. Я в те годы горы знал уже неплохо и наметил себе, где бы я сам устроил этот склад.
Неделю, помню, лазил по местным скалам, искал подходящую пещеру, а их здесь ох как много. Но нашел ее все же, но уже с этими околевшими немцами. Отчего они замерзли, никак не могу взять в толк.
Немцы, видимо, с помощью местного проводника или сами, но наткнулись они на этот склад. И так он им понравился, что сделали здесь и свой собственный. Но самое главное для местных условий то, что они притащили сюда большой запас дров и керосина, а продуктов, тушенки и других консервов, здесь и без того хватало. Вот и говорю, что странно, как они могли замерзнуть, если были дрова, керосин, спички и продукты. Здесь какая-то другая причина.
Денис еще раз подошел к погибшим и осветил их факелом.
– А документы у них не смотрели?
– Да, вон на ящиках их солдатские книжки лежат. Если по-немецки читать можешь, посмотри, а то и возьми с собой – смотришь, в будущем и пригодятся. Может найдешь их родственников. Но про склад никому ни слова: здесь оружия, автоматов, пулеметов, винтовок, боеприпасов, не пересчитать. А времена сейчас лихие – потянутся лиходеи всякие, от того только худо будет простому человеку. Конечно, склад этот можно и взорвать, да я тоже им иногда пользуюсь.
Юноша немного углубился в пещеру. Мерцающий свет факела прыгал по покрытым изморозью и инеем каменным стенам. Сначала, в довольно широком проходе стояли огромные штабеля дров. Дальше тоннель расширялся и вышел в большую комнату, из которой тянулись два узких тоннеля. Вдоль стен комнаты в определенном порядке стояли штабеля ящиков, окрашенных в белый цвет с германским орлом и маркировкой на боках. На каждом штабеле была прикреплена бумага, из которой становилось ясно, что и в каких количествах здесь хранилось.
Денис заглянул в боковой отвод и увидел здесь штабеля с оружием, но уже советского производства. Дальше идти самому не хотелось, хотя юношеский интерес необъяснимо тянул вперед. Немного потоптавшись в «советском» складе, он вернулся к Исмаилу.
Старик к этому времени развел огонь и в старом медном котелке варил похлебку из консервов пятидесятилетней давности.
– Открой-ка консервы из того ящика и дай собакам, они их заслужили, – распорядился горец.
Собаки, видно, не однажды были в этой пещере, потому что не боялись мертвых солдат и заискивающе поскуливали, зная, что им достанется на ужин.
Путники поужинали, подложили в костер еще охапку дров и легли спать.
На другой день, покинув гостеприимную пещеру, приютившую и обогревшую их, и перемахнув незаметно для Дениса Главный хребет, путники начали спуск. Тропа пошла резко под уклон и к ночи вывела путешественников к истокам одной известной, описанной в стихах и поэмах великих русских поэтов, реке.
А еще через день, когда позади остались гряды холмов, Исмаил и Денис достигли своего пункта назначения.
На ночь они остановились в разрушенном войной доме на окраине брошенной жителями-изгнанниками деревни. Исмаил предупредил, чтобы юноша огня не разводил, а сам ушел посмотреть, какова обстановка в этом населенном пункте.
Вернулся он не один, а с каким-то местным жителем, с которым, по-видимому, был хорошо знаком и даже дружен. Войдя, тот поздоровался с Денисом и, представившись Гибоем, сразу же на ломаном русском языке начал свою речь:
– Какой большой ты человек, Денис-джан! О тебе знают даже здесь, у нас.
– Как знают, кто знает? – не сдержался парень.
– Да, ты не беспокойся! По всей видимости, ты кому-то здорово наступил на лапу или, по-вашему, на любимый мозоль. Во всех предгорных селах и деревнях развешено предупреждение о том, что органы правопорядка ведут поиски местного убийцы точь-в-точь по фотографии похожего на тебя, но малость пополнее убийца то будет. А зовут его Денис Пересветов. Фамилию его не указывают: якобы, у него документов сейчас нет, но он постарается выправить себе новые.