Особо хочется отметить материалы, опубликованные под рубрикой «Слово творцам революции», в которой воспроизведены тексты из наиболее значимых работ видных революционных деятелей первой половины XX века. Эти тексты, на мой взгляд, помогут современному читателю не только лучше понять, но и почувствовать идейную и политическую атмосферу того неповторимого исторического и революционного времени.
В заключительной главе книги, как уже отмечалось, раскрывается идейное, политическое и нравственное значение Октября, его революционное влияние на жизнь трудящихся нашей страны и всего современного мира. Авторы книги уверены, что богатое наследие этого поистине эпохального исторического события будет еще долго вдохновлять трудящихся в их борьбе за полное социально-экономическое и политическое освобождение от власти олигархического капитала, несущего человечеству социальные и национальные конфликты, войны и разрушения.
В конце книги ее редакторы сочли уместным поместить Приложение, в котором дается Заявление редакции журнала «Альтернативы», посвященное столетнему юбилею Октября, а также впервые представлен для общественного обсуждения Проект Манифеста левых сил современной России «Время альтернатив».
Авторский коллектив надеется, что результаты его работы, содержащиеся в книге, найдут соответствующий отклик у коллег по научному сообществу, будут с интересом встречены представителями левых течений и организаций, а также широкой читающей публикой, проявляющей интерес к большим революционными событиями и дискуссионным проблемам отечественной и мировой истории.
Борис Славин
Введение
Алесандр Бузгалин
Революция. Очерк теории[5]
Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир.
К. Маркс, Ф. Энгельс. «Манифест Коммунистической партии»
Революция.
Для меня это слово было и остается чем-то гораздо большим, нежели категорией социальной философии. Оно обращено не только к разуму, но и к сердцу. Оно есть импульс и вызов и для мысли, и для действия.
Причины?
Они в истории моей жизни, на протяжении которой я впитал (в диалоге с моими родителями и пионервожатыми, в практиках борьбы вместе с моими товарищами, иные из которых были убиты осенью 1993-го или преждевременно ушли от нас, надорвавшись от перенапряжения общественной деятельности) потребность в поступках, которые изменяют этот мир к лучшему, снимают (и это уже язык не столько практика, сколько ученого) социальное отчуждение.
Они и в той методолого-теоретической базе, которую я впитал в диалогах с моими учителями – марксистами МГУ, сумевшими даже в душной атмосфере общественных наук «развитого социализма» привить вкус к критическому, творческому поиску ростков «царства свободы», и в диалогах с коммунистами Европы и Латинской Америки, США и Японии – всеми теми, для кого слова «революция» и «коммунизм» были символом поступков, а не пропагандистским штампом.
Так выросло то понимание революции, о котором я писал еще десять лет назад в книге, посвященной 90-летию Октября,[6] и которое, развитое и дополненное, я хочу предложить читателю этой книги, начав с самого принципиального вопроса – теории коммунистической революции.
1. Революция: постановка проблемы
Исходный пункт теории социальной революции (не путать с политическими переворотами и т. п.) – классический марксистский тезис о социальном творчестве трудящихся как силе, способной осуществлять качественные скачки, приводящие к смене общественно-экономических систем и их политико-идеологических форм – смене общественно-экономических формаций.
Как таковая социальная революция всегда есть акт движения человечества из «царства необходимости» к «царству свободы», продвижения по пути «позитивной свободы». В конечном итоге этот путь ведет к диалектическому отрицанию, снятию отношений «царства необходимости» (мира отчуждения) и созданию новых отношений, добровольной работающей ассоциации, в которой «свободное развитие каждого есть условие свободного развития всех».
Но «царство свободы», понимаемое, впрочем, не как некоторый абсолютный идеал = конец, а как начало собственно человеческой истории, будет результатом победы коммунистической революции.
А по дороге к ней человечество совершило и еще совершит немало социальных революций, в которых будет круто замешено разрушение старой системы и созидание новой. Невиданное во время застоя ускорение социального прогресса и высокая цена этого ускорения. И кроме побед революций будут поражения. А еще «откаты», попятные движения, инволюция слишком далеко зашедших в своем революционном порыве освободительных преобразований. И торжество в результате большинства свершившихся доныне революций не «царства свободы», а всего лишь новой (объективно более прогрессивной, но вместе с тем и более утонченной) системы отношений отчуждения.
А еще революции всегда будут нести с собой насилие. Не всегда массовые убийства людей (политическая форма революции может быть и мирной), но всегда насильственное изменение прежних форм социального отчуждения: слом рабства или крепостничества, даже если он происходит в форме политических реформ, есть слом социально-экономической основы формаций, основанных на внеэкономическом принуждении и личной зависимости. Снятие отношений частнокапиталистического присвоения, даже если это происходит путем выкупа, есть революционная ликвидация экономической основы капиталистического способа производства.
Революции всегда сугубо противоречивы. Но без них мир вползает в застой и, как следствие, инволюцию, несущие с собой потери и трагедии несоизмеримо большие, чем боль революционного прогресса.
Такова постановка проблемы. Хорошо известная всем марксистам (и – вот парадокс – всем акторам даже буржуазно-демократических революций, не боявшихся разрушать бастилии) и абсолютно неправомерная с точки зрения всех филистеров и обожествляющих их обывателей (не говоря уже об идеологах правящего класса, чья историческая миссия уже исчерпана – будь то аристократы и монархи или финансовая олигархия и их бюрократические ставленники).
В той мере, в какой революция продвигает нас по пути к «царству свободы», в той мере, в какой ее позитивный заряд социального освобождения и созидания новых форм оказывается мощнее того разрушения и тех жертв, которыми она сопровождается, революция созидательна. И те трагедии, которые она несет, – оптимистичны. Если же эта мера превышена, революция превращается в свою противоположность. Таков сугубо нелинейный процесс социального освобождения, мера которого (в единстве качественных, интенсивных и экстенсивных изменений) может быть названа мерой социального освобождения[7].
Качественные скачки на этом пути, «узловую линию мер» (Гегель) и знаменуют собой социальные революции.
И если вы хотите спросить, нужны ли вообще социальные революции, коль скоро они столь противоречивы, я вам напомню старую аксиому: социальная революция не придумывается и не делается кучкой заговорщиков. Социальная революция – это продукт объективных противоречий, и попытки остановить или затормозить ее оборачиваются злом гораздо большим, чем то, что может нести с собой революция.
Такова постановка проблемы на предельно абстрактном (но от этого не перестающем быть принципиально важным), исходном философском уровне.