Я уже говорил, что никакие обстоятельства не могут
испортить Вульфу обед, если, разумеется, еда приготовлена должным образом. Но в тот день, если б Комус хоть телефонным звонком не отозвался на
ультиматум Салли, почки несомненно были бы съедены без всякого аппетита. С равным успехом их можно было бы скормить Вольтеру.
В тот день Вульф в первый (и, кажется, в последний) раз за все время нашего общения отменил без всяких видимых причин данные мне указания.
Утром, когда мы с Салли завтракали (свежие рогалики и яйца, сбитые с вином и бульоном), он позвонил мне из своего кабинета и попросил вызвать на
шесть часов Сола Пензера, Фреда Даркина и Орри Кэтера - трех отличных ребят, о которых он говорил Йерксу. У меня сразу улучшился аппетит. Я не
имел ни малейшего представления, зачем они ему нужны, но поскольку они втроем обходились ему четвертную в час, то вряд ли он собирался обсуждать
с ними предположения доктора Эвери. Однако прошло всего десять минут, как он позвонил снова и попросил все отменить. Это было неслыханно.
Единственное, чего он никогда не делает, так это не мечется из стороны в сторону и не дергает других. Ничего себе, начался денек.
Когда в одиннадцать утра он, спустившись в свой кабинет, застал в кресле рядом с бюро клиентку с "Таймс" в руках, то задержался по пути к
своему письменному столу, чтобы бросить на нее угрюмый взгляд и еле заметным кивком пожелать ей доброго утра. Затем перевел все тот же угрюмый
взгляд на меня, поставил в вазу орхидеи, сел, наконец сдвинул держатель бумаг - неотесанный кусок окаменевшего дерева - с кипы утренней почты и
взял в руки верхний конверт с письмом председательницы женского клуба любительниц орхидей в Монтклэре, которая спрашивала разрешения привести
примерно сотню любительниц полюбоваться на его орхидеи. Мне уже приходила в голову мысль отложить это письмо и самому с ним разобраться: я
опасался, что он будет болезненно реагировать на любое упоминание о любительском клубе, но, в конце концов, решил я, раз я смог все это
прочесть, то и он может.
Он просмотрел почту, прижал ее снова держателем и взглянул на меня.
- Кто-нибудь звонил?
Он никогда об этом не спрашивал, так как прекрасно знал, что если бы кто-нибудь интересующий его и позвонил, то я бы об этом не умолчал.
- Да, сэр, Лон Коэн хочет прислать репортера, чтобы он взял интервью у мисс Блаунт.
- А зачем вы сказали ему, что она здесь?
- Я не говорил. И вы это знаете не хуже меня. Она выходила погулять, и кто-то из журналистов ее заметил. Можно попросить Сола, Фреда и Орри
выяснить, кто именно.
- Арчи, я сегодня не настроен шутить.
- Я тоже.
Он перевел взгляд на клиентку.
- Мисс Блаунт. Я надеюсь, что вы уйдете, прежде чем войдет мистер Комус.
- Я предпочла бы остаться, - сказала она. - Я лучше останусь.
- Нет. Мистер Гудвин вам потом все расскажет Так что, пожалуйста, уйдите.
Она покачала головой.
- Я останусь.
Она ни с кем не собиралась спорить. Просто констатировала факт - и все.
В другой раз он наверняка тут же взорвался бы, наорал на нее, а если б она продолжала настаивать, то попросил бы меня отнести ее наверх и
запереть в комнате. Сейчас же он ничего этого не сделал, только молча уставился сначала на нее, потом на меня, приподнял держатель для бумаг и,
взяв верхнее письмо, рявкнул:
- Арчи, записную книжку.