А что происходит в государствах всеобщего благосостояния Запада? Основные идеологические битвы ведутся в относительно узких рамках, но они всё еще важны. Разве государство не должно контролировать рынок? Разве государства всеобщего благосостояния не более гуманны, чем были бы государства либертарианские? Хотя Западная Европа и США никогда не пытались построить полный социализм, подобные соображения привели к тому, что на протяжении XX в. контроль государства над экономическим аспектом жизни людей невообразимо усилился. Европейские правительства национализировали больше отраслей промышленности и создали больше государственных монополий, чем США. Авиаперевозки и телефонная связь, угольная промышленность, металлургия, автомобилестроение, радио и телевидение вошли в число отраслей, которые в США оставались в основном частными, а в Западной Европе принадлежали государству. Раньше, чем США, европейские страны учредили государственные программы социальных пособий «от колыбели до могилы».
В США национализация коснулась немногих отраслей (в их числе железные дороги Conrail и Amtrak), однако масштабы регулирования и ограничений экономического выбора растут по всей стране, и хотя мы не создали такой же всеохватной системы «социального страхования», как в Европе, наши трансфертные платежи простираются от программы «Женщины – младенцы – дети» (WIC) до программы «Рывок на старте», ссуд на оплату обучения в колледже, пособий по безработице, социального страхования и «Медикэр»[4] – неплохое начало для построения государства, опекающего «от колыбели до могилы».
Тем не менее во всем мире государства всеобщего благосостояния сталкиваются с серьезными трудностями. Налоговые ставки, необходимые для поддержания крупномасштабных трансфертных программ, калечат западные экономики. Зависимость от государства девальвировала ценность семьи, работы и бережливости. От Германии до Швеции и Австралии государства всеобщего благосостояния больше не способны выполнять свои обещания.
Уже через 15 лет, начиная с 2012 г., государственная система социального страхования в США будет испытывать дефицит средств, а полностью деньги закончатся к 2029 г. Официальные прогнозы показывают, что деньги на «Медикэр» кончатся уже в 2001 г., а к 2006 г. дефицит составит 443 млрд долл. Экономисты подсчитали, что американец, родившийся в 1975 г., будет вынужден тратить 82 % доходов, заработанных им в течение всей жизни, на налоги, взимаемые для поддержания программ социальных субсидий; вот почему молодые люди негодуют по поводу перспективы бо́льшую часть жизни работать на то, чтобы финансировать трансфертные программы, которые в конце концов с неизбежностью обанкротятся. Опрос 1994 г. показал, что 63 % американцев в возрасте от 18 до 34 лет не верят, что государственная система социального страхования просуществует до их выхода на пенсию; они охотнее верят в НЛО (46 %), чем в государственную систему социального страхования (28 %).
Демонтаж государства всеобщего благосостояния будет сложной экономической и политической проблемой, но все больше и больше людей – в США и в других странах – признают, что большое государство западного типа переживает замедленный вариант краха, покончившего с коммунистической системой.
В начале 1970-х годов экономический рост в США и Европе очень сильно замедлился. Объяснения этому давались самые разные; наиболее неоспоримое, по моему мнению, заключается в том, что десятилетием ранее неимоверно возросло бремя налогов и государственного регулирования. Количество страниц в «Federal Register», где публикуются новые нормативные акты, увеличилось в два раза с 1957 по 1967 г. и еще в три раза с 1970 по 1975 г. Еще сильнее страдает Великобритания, где налоги выше, чем в США, и социализма значительно больше. В XIX в. это была богатейшая держава мира, но к 70-м годам XX в. ее экономическую стагнацию и недовольство населения именовали не иначе как «британской болезнью».
Эти проблемы привели к выбору Маргарет Тэтчер премьер-министром Великобритании в 1979 г. и Рональда Рейгана президентом США в 1980-м. Тэтчер и Рейган отличались от предыдущих лидеров своих партий. Вместо того чтобы управлять государством всеобщего благосостояния немного эффективнее, чем лейбористская или демократическая партии соответственно, они пообещали отказаться от социализма в Британии и высоких налогов в США. Их программы ни в коем случае нельзя назвать последовательно либертарианскими, но избрание этих лидеров показало, что избиратели были недовольны экономическим бременем большого правительства.
К сожалению, и Рейган, и Тэтчер, несмотря на продолжительность их пребывания у власти, не много сделали для замедления роста государства всеобщего благосостояния. Да, Тэтчер приватизировала немало национализированных предприятий, включая British Airways, телефонную компанию, государственное жилищное строительство и автомобильную компанию Jaguar. Но она не стала ничего предпринимать против субсидий, выплачивавшихся среднему классу, и доля государственных расходов в ВВП не была снижена. Можно утверждать, что в экономической сфере Рейган добился еще меньшего. Он сократил ставки подоходного налога, но затем поднял налоги на заработную плату в целях сохранения краеугольного камня государства всеобщего благосостояния – социального обеспечения. Доля национального дохода, приходящаяся на государственные трансфертные платежи, продолжала расти.
В 1980-е годы были основания ожидать, что страна столкнется с банкротством государства всеобщего благосостояния, до того как станет возможной реформа. Но наиболее разительным оказался успех не Тэтчер в Британии или Рейгана в Америке, а Новой Зеландии, где у корпоративистского и патерналистского государства всеобщего благосостояния кончились деньги. По иронии судьбы именно лейбористское правительство премьер-министра Дэвида Ланджа и министра финансов Роджера Дугласа ликвидировало пошлины, создававшие тепличные условия для бизнеса, снизило налоги, урезало социальные пособия для среднего класса и рассматривало такие идеи, как ваучерная система оплаты обучения, позволяющая родителям самостоятельно выбирать школу для ребенка. Во всемирном рейтинге экономической свободы Новая Зеландия взлетела с мрачных 4,9 балла из 10 в 1985 г. до 9,1 к 1995 г., заняв третье место в мире. Чили и Аргентина, два других особенно расточительных государства всеобщего благосостояния, также достигли дна и осуществили масштабные реформы в 1990-х годах. Как и в Новой Зеландии, реформы в Аргентине пришли с неожиданной стороны – от президента Карлоса Менема из перонистской партии, которая с 1940-х по 1970-е годы реализовывала популярные программы социального обеспечения, превратившие Аргентину из одной из богатейших в мире стран в бедную страну с государством-банкротом.
Разочарование в политике
Неспособность западных государств выполнить свои обещания обеспечить процветание, безопасность и социальную справедливость вкупе с безуспешными попытками реформ привела во всех странах Запада к глубокому разочарованию в политиках. Историк Пол Джонсон писал в своей книге «Современность»: «Разочарование в социализме и других формах коллективизма… всего лишь один аспект куда более значительной потери доверия к государству как надежному и стремящемуся к всеобщему благу институту власти. В XX в. государство было тем институтом, который разросся больше других, одновременно став самым большим провалом века. <…> И если во времена Версальского договора в 1919 г. большинство образованных людей верили, что разросшееся государство может увеличить общую сумму человеческого счастья, то к 1990 г. в это не верил никто, кроме незначительной, непрерывно сокращающейся и морально раздавленной группы фанатиков… Эксперимент ставился бессчетное число раз и практически во всех случаях провалился. Государство оказалось прожорливым транжирой и не имеющим себе равных растратчиком ресурсов. Кроме того, государство стало самым ненасытным убийцей за всю историю человечества».