У меня тоже имелась фотография Юлии, сделанная года два назад, зато красивая. Она лежала у меня в бумажнике и сразу бросалась в глаза, но мне было все равно.
К тому же я никогда не забуду, сколько усилий нам пришлось приложить, чтобы сделать эту фотографию.
* * *
Когда мы в тот день сели на велосипеды и выехали в сторону Фредрикстада, машин на шоссе почти не было. Правда, обычно летом там вообще бывало довольно пустынно, но этим утром все шоссе было в нашем распоряжении.
– Все, небось, дома сидят перед теликом и смотрят, как этот престарелый урод женится на леди Ди, – предположил Фруде, – ее до слез жалко.
– А мне вообще положить на эту свадьбу, – отрезал Бригт.
Мама обожала всяких особ королевской крови. На даче у нас весь туалет изнутри был оклеен фотографиями европейских королевских семей. А маме все мало было. Этого ее увлечения я не понимал. Вот и сегодня она наверняка прилипнет к телевизору. Мы специально домой с дачи вернулись, чтобы она не пропустила свадьбу. Папа тоже будет с ней смотреть, хотя на самом деле ему все равно. В обычный день мама не отпустила бы меня в поход с палаткой, но спасибо Диане – тем утром мама пребывала в чудесном настроении. Она поцеловала меня в щеку и пожелала хорошей поездки.
– Но Диана все равно красивая, – сказал я.
Мама выписывала журналы «Ношк Укебла» и «Йемме», и в обоих каждую неделю печатали фотографии Дианы – сначала сделанные преимущественно папарацци, но в последнее время там начали появляться и снимки, где Диана специально позировала фотографам. Некоторые наши одноклассницы даже стриглись, как она: короткие волосы с длинной челкой, из-под которой невинно и простодушно смотрели на мир ее глаза.
– Вот и я о том же, – подхватил Фруде, – почему она, такая красотка, выходит замуж за этого замшелого старикана?
Мы проехали мимо ручья Робеккен. Было жарко, как бывает ясным летним утром. К багажникам мы привязали палатку, спальные мешки и примус. Разбить палатку мы решили в национальном парке Мэррапанна. Туда никто из нас раньше не доезжал, но Харальд сказал, что поставить там палатку – самое оно. Однако туда мы все равно собирались не сразу. Сперва надо было заехать на Валэр[4].
– Вы хорошо Валэр знаете? – спросил Бригт.
– Нет, – ответил Фруде, – но мы там как-то раз были. Ездили с классом на остров Акерёйя.
С самого начала каникул я ни разу не видел Юлию, поэтому, если уж мы все равно едем в поход, я уговорил приятелей быстренько заехать на Валэр, где Юлия с семьей отдыхала на даче. Прежде всего, мне хотелось ее просто увидеть. Но и еще кое-что. Мне нужно было сфотографировать ее. Мне представлялось, что все острова Валэра расположены с одной стороны, но до Крокерёя оказалось довольно далеко, и нам пришлось ехать несколько километров до первого моста. Там мы притормозили и огляделись. Перед нами раскинулся Валэр с его скалами, островками и дачами, и в одной из них жила Юлия.
Бригт подъехал ближе ко мне.
– И как ты собрался искать ее дачу?
– Да это несложно. Спросим у кого-нибудь.
Мы переехали через мост, свернули направо и поехали по дороге к морю и к лодочной станции. Мы проголодались, а там наверняка имелся магазин.
На лавочке возле станции сидел какой-то тип с чашкой кофе. Он курил трубку. Мы спрыгнули с велосипедов, и дядька поднял голову.
– Простите, – начал я, – вы не знаете, где тут дача Карлсенов?
– Карлсены… – он перевел взгляд на Бригта и Фруде, – а у них тут дача, на Щёкёйе?
– Кажется, да. По крайней мере, точно на Валэре.
– Нет, – неторопливо проговорил он и выбил трубку о камень, – тут я вам, к сожалению, не помощник.
Наивно было думать, что первый же встречный укажет нам дорогу, поэтому, когда мы зашли в магазинчик, я еще не потерял надежды.
Мы купили булочек и съели их прямо там, разглядывая лежавшую на стойке карту. Да, Валэр оказался неожиданно большим, но теперь мы хотя бы тут ориентировались. И перекусить было нелишним.
Спустя три часа мы успели опросить несколько десятков прохожих и даже познакомились с дачником по фамилии Карлсен, который при этом не относился даже к самым дальним родственникам Юлии. На лодке мы перебрались на Сильехолмен, покатались по Вестерёю, пересекли Спьярёйю, а теперь стояли где-то посреди Асмалёя. Настроение было хуже некуда. Даже я начал терять терпение. Неподалеку, возле почтовых ящиков, топтался еще один дачник, и я отважился на последнюю попытку.
– Значит, вы ищете дачу Карлсенов? – Судя по выговору, он приехал из Осло.
– Ну да, – ответил я.
– Но больше вам ничего не известно?
– Нет, знаем только, что она тут, на Валэре.
– И вы рассчитываете, что вам повезет?
– В смысле?
– Тут примерно четыре тысячи дач, а островов – несколько сотен. Времени вам понадобится немало. Впрочем, вы еще молоды, торопиться вам некуда.
Мы распрощались с этим клоуном из Осло и поехали на паромный причал. На пристани уже выстроилась длинная вереница машин – паром отсюда шел на Киркёй. Мы купили по хот-догу и мороженому, уселись на пристань и болтали ногами в воде, разглядывая приближающийся паром.
– Отстой какой-то, – сердито сказал Бригт, – и что нам, по-твоему, сейчас делать? Ехать на Киркёй? А вдруг дача у них на Спьярёйе была? Или на Вестерёе? Или вообще на каком-нибудь совсем мелком острове, у которого и названия-то нету?
Солнце висело посреди неба. Было жарко. Мы устали. Только зря проездили.
– Ладно, – согласился я, – плевать. Я думал, Валэр поменьше. Доедаем мороженое и едем на Мэррапанну, окей?
Они кивнули, и теперь мы молча облизывали мороженое. Наверное, глупо было тащить сюда всех остальных. Ведь это я в Юлию влюблен, а не они.
– Ой, – послышалось сзади, – а вы-то тут что делаете?
Я повернулся и увидел Юлию. Как в сказке. Она стояла на пристани, залитая солнцем, загорелая и прекрасная, в белом платье и сандалиях, с голыми ногами. И еще она держала в руках корону из золотой бумаги. Такой красивой я ее еще не видел. Ради этого момента я бы и до Нордкапа доехал.
– Ой, привет, – пробормотал я, – и ты тоже тут? Надо же!
– Но вы-то здесь что делаете?
– Мы на Мэррапанну едем, в поход, – я показал на привязанное к багажникам снаряжение.
Бригт хотел было что-то добавить, но сдержался.
– Но Мэррапанна же на Унсёе, разве нет?
– Сделали небольшой крю-ук, – ответил Фруде. Прежде гласные у него выходили без заиканий. – Свернули не там.
Юлия рассмеялась.
– А у вас на Асмалёе дача? – спросил я.
– Нет, – сказала Юлия, – на Киркёе, – она посмотрела на остров по другую сторону залива. – Просто на Вестерёе у нас друзья живут, а у них есть телевизор, и мы ездили свадьбу смотреть.
Она махнула рукой с зажатой в ней короной, и до меня дошло: Юлия нарядилась в платье и корону специально, чтобы посмотреть свадьбу. Да она прямо как моя мама. Однако обрадовался я тому, что у них с мамой были общие интересы, или нет, я не знал.
Юлия замолчала. Задумалась. За лето волосы у нее выгорели, и теперь она была почти блондинкой.
– Мама с папой вон в той машине, белой, почти впереди, – она показала на «Вольво 240», третью в очереди.
Женщина в «вольво» заулыбалась и как-то истерично замахала нам в окно. Мы помахали в ответ. За рулем сидел отец Юлии. У него была окладистая борода, и махать он не стал. Юлия покраснела.
– Хорошо, что они поженились, – сказал я, – и как свадьба прошла?
– Диана была такая красивая в свадебном платье, – мечтательно сказала Юлия, – а вы что, не захотели смотреть?
– Да нам как-то не особо интересно, – признался Фруде.
Мы замолчали, почему-то всем сделалось неловко. Мать Юлии с нас глаз не сводила. Паром причалил, и машины с Киркёя начали съезжать на берег.
– Нам уже пора. Я пойду.
– Погоди, – вспомнил я, – можно тебя сфотографировать?
– Сфотографировать?
Адреналин ударил мне в голову, и пришлось поднапрячься, чтобы не подавать виду.
– Я вообще много фотографирую. Хобби такое. И тебя тоже сфотографировал бы. Если можно. Если уж мы вот так случайно встретились.