– Книга!
Звук эхом разнесся под сводами. Силуэт обернулся. В этот миг сработал таймер на часах Уго. Все лампочки мгновенно погасли. В помещении стало темно.
– Бегите! – крикнул в пространство Уго.
Я помчался через тьму, ориентируясь на полоску аварийного освещения под стальной дверью. Позади меня что-то задвигалось. Я услышал стук шагов, потом пронзительный механический визг.
Сигнализация.
– Уходите! – крикнул Уго. – Она у меня!
Я метнулся в коридор и побежал к лифту. Пока я лихорадочно давил кнопку, появился Уго с Диатессароном в руках.
– Поторопитесь! – крикнул Уго. – Он идет!
Двери открылись, и мы устремились внутрь. Те несколько секунд, пока они снова не закрылись, я смотрел наружу, замерев от потрясения, и ждал, что появится незнакомец.
Но под сводами было тихо. Никто не вышел.
Пока кабина лифта поднималась, Уго с закрытыми глазами бережно держал книгу на руках.
– Кто это был? – спросил я.
– Понятия не имею.
– Надо рассказать моему дяде.
Но наверху нас ждали жандармы. Меня и Уго взяли под стражу. Через час нас приехал освобождать дон Диего.
– Что-что вы обнаружили внизу? – переспросил дядя Лучо, когда мы вернулись в его дворец.
По зрелом размышлении, ответ Уго, возможно, спас его шкуру.
– Ваше преосвященство, – сказал он, возлагая манускрипт на стол Лучо, – я обнаружил пятое Евангелие. И собираюсь использовать его для аутентификации Туринской плащаницы.
Никогда не видел, чтобы дядя так быстро позабыл о своем гневе.
– Рассказывайте, – велел он.
Только потом мы присоединили к общей картине второе неожиданное событие той ночи: жандармы не нашли в крипте еще одного человека.
– Кто это был? – спрашивал я потом Уго.
– Если б я знал, – ответил он. – Я не видел его лица.
– Но голос! Он не был вам знаком?
– Странное дело, – нахмурился Уго. – Раз уж вы спросили: на самом деле то же самое я хотел спросить у вас!
Петрос потянул меня за сутану.
– Когда Симон вернется? – жалобно спросил он.
– Не знаю. Сейчас он должен помогать prozio Лучо. А нам надо заселиться в «Казу».
– Зачем?
Я наклонился, чтобы взглянуть в его глаза.
– Петрос, нам нельзя домой.
– Из-за полиции?
– Просто несколько дней все будет немножко по-другому. Договорились?
«По-другому». Он знал это слово. Благовидная замена слову «хуже».
Монахиня за стойкой администратора с извиняющимся видом сообщила, что они пока не могут предоставить нам номер, поскольку часть гостиницы, отведенную специально для нас, еще убирают. Похоже, она не слышала, что мода на отдельные гетто для религиозных меньшинств закончилась, еще когда Иоанн Павел работал в каменоломне. Я объяснил, что нам подойдет любой свободный номер. Она оценила взглядом мою сутану и бороду и ответила:
– Святой отец, вы очень хорошо говорите по-итальянски!
Я потащил Петроса на улицу, прежде чем успел сказать что-нибудь такое, о чем впоследствии пожалел бы.
– А теперь куда мы идем? – спросил сын. – Можно нам чего-нибудь поесть?
Я так и не накормил его нормальным завтраком. Разве что София его чем-то угостила, еще у Лео…
– Скоро, – пообещал я ему. – Но сначала нам нужно сделать кое-что очень важное.
Я отпер ее ключами, которые отдал мне Уго, чтобы я присматривал за квартирой, пока он в Турции.