– Весьма разумно с вашей стороны, – вздохнула Нелл и сокрушенно покачала головой. – И что с вами только приключилось на этот раз?
Ив не успела ответить. Двери библиотеки отворились, и на пороге показались брат и отец. Рикон, как всегда, выглядел безупречно. Белоснежная рубашка, темно-коричневые штаны и жилет. На шее изумрудный платок, подобранный к тону глаз. Каштановые кудри, еще влажные после бани, лежали волосок к волоску. Зимой брату исполнилось семнадцать, он стал полноправным наследником отца, будущим Великим лордом и правителем фамильных земель. И теперь всякий раз своим видом он старался подчеркнуть новый статус.
Отец же, напротив, все еще был облачен в дорожную одежду: синий камзол, узкие штаны для верховой езды и высокие пыльные сапоги. Отцу было сорок два, но он казался моложе своих лет: крепкий, подтянутый, полный энергии и сил. В черных волосах у него белели мелкие опилки. Очевидно, он заезжал на стройку нового амбара для зерна. Отец предпочитал быть в курсе всех дел и узнавать об их состоянии не только из отчетов своих помощников и управляющих.
Первым молчание нарушил Рикон. Он сложил руки на груди и присвистнул.
– Ого! Где это ты так извалялась, малявка?
В зеленых глазах брата горели веселые огоньки. Ив знала – за его словами не стоит ни злоба, ни издевка. Брат просто обожал ее дразнить.
– Не болтай ерунды, Рикон! Нигде я не валялась!
– А то не видно. Поросята и то чище, когда осенью желуди роют.
– Поросята?! Ну держись, Рикон! Я покажу тебе поросят!
– Все. Довольно. Прекратите оба, – спокойный голос отца вмиг пресек перепалку. – Сейчас не время для ссор. Пойдем, Ив. Я хотел с тобой поговорить.
Рикон многозначительно поднял брови.
– Ох и достанется же тебе, сестрица, – прошептал он и, насвистывая, зашагал в столовую.
Нелл тоже подхватила юбки.
– Я распоряжусь, чтобы для молодой госпожи приготовили одежду и воду для умывания, – пробормотала она и заспешила прочь.
Отец вошел в библиотеку, и, поникнув, Ив поплелась следом. Внутри приятно пахло деревом и кожаными переплетами. Книжные шкафы стояли вдоль стен, освобождая место столикам, диванам и креслам. Ив любила эту комнату. Ей нравился шорох страниц в тишине, уютное потрескивание поленьев в камине, запахи бумаги и кожи. В детстве отец часто читал ей здесь книжки и теперь выбрал тот же диван у камина. Ив села, ерзая среди подушек, и с замиранием сердца приготовилась выслушать все, что скажет отец. Она заслужила упреки и порицания и заранее была согласна на любое наказание. К удивлению, отец вместо суровой отповеди нежно взял ее руки в свои.
– Я не сержусь на тебя, Ив, и не собираюсь ругать. То, что ты как дикарка носишься по округе, отчасти и моя вина тоже.
Ив с изумлением подняла глаза на отца. Совсем не это она ожидала услышать.
– Я не уделяю тебе должного внимания. Постоянно занят и пропадаю в разъездах. Какое после этого у меня право тебя наказывать и ругать?..
Отец тяжко вздохнул. Он провел рукой по ее волосам, вытащил из косы сухой лист и бросил его в угли.
– Ты только взгляни на себя: вся в пыли и одета как деревенский мальчишка, – отец покачал головой, и в его голосе прорезалась скорбь. – Твоя мать не хотела бы, чтобы ты так росла. Она мечтала, чтобы ты жила как настоящая леди.
Лицо отца вдруг стало невероятно грустным и усталым. Его голубые глаза с тоской устремились на стену. Ив знала, куда он смотрит. Над каминной полкой висел портрет ее матери, Алисии Стаут.
На картине мать сидела, изящно сложив руки поверх светлого кружевного платья. Каштановые волосы сплетались в сложную высокую прическу. Зеленые глаза сияли пониманием и добротой, а губы мягко улыбались. Мать воплощала собой образ идеальной леди, прекрасный и недостижимый. Внешне Рикон сильно на нее походил. Ив же получилась точной копией отца: те же чернильные волосы, васильковые глаза и острый упрямый подбородок. Она не помнила мать и знала ее лишь по рассказам слуг и отца. Алисия Стаут умерла, когда Ив было два года.
Ив перевела взгляд на отца, и сердце болезненно сжалось. Уж лучше бы он ее отругал, чем выглядел таким печальным!
– Но я и живу как настоящая леди! – воскликнула Ив, разбивая оковы скорбной тоски. – Тебе не в чем себя упрекнуть.
– Конечно живешь, – прошептал отец. Он смотрел на Ив, но будто не видел.
– Вот, смотри. Я могу быть леди и без красивых нарядов, – Ив села на край дивана, выпрямилась и с важным видом сложила руки на коленях, подражая матери с картины.
Отец улыбнулся, но грусть не покинула его глаз.
– Хочешь, я прямо сейчас пойду и переоденусь в платье? – предложила Ив. – Тебя это обрадует?
– На самом деле, Попрыгунья, мне все равно, носишь ты штаны или платья. Главное, чтобы ты была счастлива. Остальное неважно, – отец вздохнул и потер глаза. – Но я хотел поговорить с тобой не о том. Ты же знаешь, что к нам сегодня приедут гости?
Еще бы она не знала! Всю последнюю неделю слуги носили из чулана мебель, развешивали шторы и гардины, выбивали матрасы и стелили ковры, готовя северное крыло особняка к приезду гостей. Из кладовой доставали лучшие запасы еды и вина. Да и Свенс на конюшне гонял мальчишек, заставляя чистить стойла до блеска. Никогда еще приезд гостей не сопровождался такой суматохой. Правда, никто толком не знал, кто же к ним все-таки едет.
– Разумеется, знаю, – подтвердила Ив. – А кто эти гости?
– Это люди короля. Они едут к нам из столицы.
– А что людям короля от нас нужно?
– У них есть для меня предложение.
Что-то в тоне отца Ив насторожило.
– Какое предложение?
Отец не ответил.
– Я уже обсудил это с Риконом, – сказал он. – Думаю, ты тоже достаточно взрослая, чтобы вести себя ответственно и разумно, как и полагается дочери Великого лорда. Ты ведь меня понимаешь, так?
Ив ничего не понимала, но с готовностью закивала.
– Поэтому я тебя прошу, – продолжил отец. – Что бы ни произошло, ни во что не вмешивайся, хорошо?
– Не вмешиваться? – прошептала Ив, и острые коготки тревоги заскребли где-то глубоко в груди. – А что может произойти?
Отец прикрыл глаза и покачал головой.
– Не знаю. Надеюсь, что ничего. Но в любом случае к нам едут очень влиятельные люди, и мы должны оказать им хороший прием. Могу я в этом на тебя положиться?
– Можешь. Конечно же можешь!
– Вот и отлично, – отец ласково улыбнулся. – Рад, что ты меня поняла, Попрыгунья. А теперь беги и приведи себя в порядок. Гости прибудут к ужину, а мне еще надо проверить все ли готово к их приезду.
Отец встал, Ив с растерянностью последовала его примеру. Что означала эта странная просьба? И для чего на самом деле приезжают столичные гости? Разговор с отцом разжег любопытство и заинтриговал.
Ив бросилась к лестнице, но вспомнила, зачем еще шла в библиотеку. В книжном шкафу у лестницы был тайник, в котором она держала личные вещи. Ив замерла и прислушалась. Голос отца звучал вдалеке. Он что-то спрашивал, и слуги ему отвечали. В остальных же комнатах царила тишина. Ив опустилась на колени и отодвинула в сторону книги на нижней полке. Задняя стенка шкафа состояла из горизонтальных дощечек в ладонь шириной. Ив толкнула нижнюю и сняла. В открывшемся углублении хранился ее дневник, а еще серебряная цепочка матери. Туда же Ив положила и Искру. Затем она вернула дощечку на место, прикрыла книгами и побежала на второй этаж.
Над библиотекой располагалась чайная комната. Это была самая светлая гостиная особняка: три стены ее имели широкие окна, и солнце с утра до вечера заливало комнату светом. Вероятно, пить чай тут было бы так же приятно, как на летней веранде, но на памяти Ив чай здесь никто и никогда не пил.
Раньше комната принадлежала матери и служила ей мастерской. Здесь Алисия Стаут писала картины, которые теперь украшали всю дальнюю стену. На одних полотнах были изображены цветы, на других – пейзажи. Цветы на картинах были переданы с удивительной точностью, вплоть до мельчайших прожилок на листьях и лепестках – казалось, протянешь руку и сорвешь с картины цветок. А вот пейзажи, напротив, были написаны схематично. Создавалось впечатление, что смотришь сквозь мутное стекло куда-то вдаль. Вблизи это были широкие мазки желтых, зеленых, коричневых и голубых красок. Но издалека становилось понятно, что изображены леса и сады, вспаханные и засеянные поля, дороги и небо. Отец рассказывал, что картины с цветами олицетворяют настоящее, а осенние и весенние пейзажи – прошлое и будущее, только Ив никогда не понимала, в чем тут суть.