Новые времена заставили сойти с фарватера не только Рейнснес. Многие известные торговые дома и постоялые дворы оказались в таком же положении. И если Вениамин считает, что в этом можно найти утешение, он глубоко ошибается!
Теперь лофотенские рыбаки продают торговцам свежую рыбу, а те уже сами вялят ее. Такие выскочки, как Олаисен, делают на это ставку. Но Олаисен молод, у него хорошее зрение и твердый доход. Эти парни заставляют женщин и детей работать, как скотину. Не за кусок хлеба, а за деньги.
Вениамин напомнил Андерсу, что тот продал свои скалы в Страндстедете. Наверное, это нельзя назвать умным поступком?
Андерс горько усмехнулся и принялся объяснять, что слепому шкиперу не под силу стать крупным производителем вяленой рыбы. Кроме того, нужно было покрасить большой дом и пакгаузы. Во всяком случае, с юго-западной стороны. Расплатиться за снасти и канаты, взятые в Бергене в кредит. Сменить на шхуне старые паруса.
Работники, которых нанимают на страду, уже не довольствуются только пищей и одеждой, они хотят, чтобы с ними расплачивались деньгами. Солью он еще мог бы заплатить им, но уж никак не мукой.
Сам он уже не может считаться полноценным шкипером на своей шхуне. Для поездок в Берген надо нанимать лишнего штурмана. А что делать с людьми, которые постоянно жили и работали в Рейнснесе? Их же не отправишь на все четыре стороны. Куда им идти?
Усадьба и скот в надежных руках Фомы. Счетами он пытается заниматься сам, но полуслепому человеку это не под силу. Да и душа у него не лежит к этой работе. Он был моряком, моряком и остался.
— Но ты, Вениамин, ты столько всему учился, может, ты разберешься в этих цифрах? — заключил Андерс и хлопнул рукой по столу.
Вениамин выслушал эту речь, как библейское пророчество, и отрицательно покачал головой.
— Давай наймем счетовода, который наведет порядок в цифрах, — предложил он.
— Еще одного, которому придется платить? Нет! Ведь дело не только в счетах. Нам нужен доход.
Неужели этот ученый доктор не понимает, что все это очень серьезно?
— Ты хоть понимаешь, как у нас обстоят дела?
— Да… Но мы же еще не разорены?
— Однако близки к тому, — сухо сказал Андерс.
Вениамин предложил посвятить во все Фому.
Андерс смотрел в пол. В Рейнснесе нет обыкновения посвящать работников в эти дела.
— Фома не просто работник, просто работником он был до моего рождения, — заметил Вениамин.
Они обменялись взглядами.
Андерс согласился, что он немного старомоден. Ведь Фома так и так управляет усадьбой. И она приносит пусть небольшой, но твердый доход. Если не в деньгах, то в продуктах и многом другом, необходимом для дома.
— Ты когда-нибудь считал, сколько бы нам стоило, если бы мы все покупали за деньги?
Нет, этого Андерс не считал.
— Тогда давай позовем Фому и посмотрим, на чем можно сэкономить и заработать.
Они послали за Фомой.
На это ушло время. Фома должен был закончить работу, умыться и переменить рубашку. Он не показывался в рабочей одежде перед людьми с чисто вымытыми руками. Правда, до бритья дело не доходило.
Если Фома и удивился, что его вдруг посвятили в тяжелое положение Рейнснеса, то не показал этого. Он просто притих на время, а потом сказан:
— Треска более надежна, чем сельдь. Мы можем расчистить скалы к югу от лодочных сараев. Там они покрыты лишь тонким слоем мха да вереском. Если начнем сейчас, западный ветер с дождем вымоют их нам задаром еще до начала сезона. Потом у тебя есть скалы в Страндстедете. Привезем рыбу с Лофотенов на своей шхуне и сами разложим ее на скалах.
— Скалы в Страндстедете я продал Вилфреду Олаисену, — угрюмо сказал Андерс.
Фома оторопел, но не подал виду.