Этим утром АБС «Аустанга» сработала быстро и четко, машина буквально замерла на месте, ее даже не занесло. Шериф Ларсон распахнул глаза. Всего в трех футах от переднего бампера стоял… нет, не испуганный олень. Ребенок. Белый мальчик, лет шести, футов четырех росту; вес — на глаз — фунтов пятьдесят; волосы темные, вьющиеся, средней длины; темные глаза открыты неестественно широко. Ребенок замер, словно животное в свете фар.
Шериф глубоко вздохнул и передвинул ручку переключения скоростей в позицию «парковка». Не дай бог размазать ребенка по дороге! Черви и птицы получат еще одну мясную лепешку. Шериф вышел из машины и взглянул на мальчика. Тот даже не шелохнулся.
— Ты как? — спросил шериф.
Мальчик не ответил. Перепугался, наверное, до смерти. Он зверьком посмотрел на шерифа, на бампер, потом на лес справа от машины — там, у кромки, Ларсон заметил немецкую овчарку. Собака подобралась и зарычала. Да ведь это тот самый пес, которого пригрела дамочка из «Стикин». Разразившись злобным лаем, овчарка побежала к дороге. Мальчик среагировал моментально — метнулся на противоположную сторону шоссе и сразу в лес.
— Стой, погоди! — В чем дело, черт подери?! Зачем пацан бежит от собаки? — Эй ты, ко мне! — крикнул он овчарке. Та еще яростнее залаяла на ребенка.
Шериф Ларсон обернулся к мальчишке:
— Что с тобой, сынок?
Он пошел к мальчику, как бы загораживая его собой от собаки. В этот момент ребенок вздрогнул, и овчарка, как по команде, кинулась на него. Хотела укусить за руку, да только в последний миг мальчик увернулся и врезал ей по морде. Удар был не сильный, но, видать, меткий — собака попятилась. Мальчик тем временем дал деру, устремился в лес. Шериф схватил овчарку за ошейник; та взвыла, однако вырваться не смогла. Шериф — мужчина довольно крупного сложения — оттащил ее к машине и запер на заднем сиденье.
Мальчика уже и след простыл. Шериф звал его, звал… Никто не откликнулся. Собака в салоне сходила с ума, кидалась на стекло, отчаянно пыталась выбраться наружу. Шериф, не обращая на нее внимания, осторожно направился к лесу. Он старался не терять машину из виду, чтобы потом можно было, ориентируясь на нее, вернуться. Эти леса опасны. В них заблудиться — как нечего делать. Чаща закружит тебя, завертит, не выберешься.
Мальчик пропал, исчез, растворился. С тяжелым сердцем шериф вернулся к машине. Откуда вообще здесь ребенок?! Пес угомонился, однако шериф про себя довольно отметил: хорошая штука — эта решетка между передним и задним рядами сидений. По пути к городу он сделал в уме зарубку: послать помощников, пусть прочешут лес. Так, для проформы — ребенка они вряд ли найдут. С виду он вроде бы невредим и скорей всего уже добрался до дома. Главное — что делать с проклятой псиной?
Вернувшись в дом Эдди, Дженна взяла полотенце, завернула в него пакет со льдом из морозильника, накинула на плечи вязаное покрывало с дивана. Вышла на веранду и, присев на деревянную скамейку, приложила импровизированный холодный компресс к пульсирующей лодыжке.
Все это она проделала с мрачной уверенностью, надеясь таким образом побороть страх. В смятении Дженна не могла определить, что с ней происходит. Варианта всего два. Первый: душу ее сына похитили тлингитские духи, оборотни-выдры, ни больше ни меньше. Такие мохнатые существа, которые шныряют по бухте и питаются моллюсками, раковины которых дробят у себя на животе камнями, лежа в воде. И второй: Дженна скользит по смазанному жиром отвесному металлическому пандусу — прямиком в бурлящий котел безумия. Оба варианта — взаимоисключающие. Хотя, может, Дженна лишь немного повредилась умом, и какие-то из тлингитских духов действительно существуют? Нет, никаких «может», только одно из двух.