— Что же произошло?
Эдди отхлебнул пива.
— Страшное дело. Вряд ли захотите слушать.
— Уж как-нибудь выдержу. — Дженна видела: Эдди хочет поделиться своей историей, только ненавязчиво.
— Ладно, сами напросились.
Эдди отставил пиво на столик.
— Мы промышляем палтуса. Для такой рыбалки нужны донные лески: один конец остается на борту и прижимается грузом, второй спускается в воду с кормы. Потом лески просто забираются — вместе с палтусом. Но в процессе, когда травишь леску, крюки вылетают за борт только так, очень быстро. И вот один такой зацепился мне за руку, прямо здесь.
Указательным пальцем он провел от подмышки до локтя.
— Распороло меня.
— Ой… — выдохнула Дженна.
— Вот-вот. Я едва успел схватиться за борт, иначе утянуло бы в воду. Кормить мне тогда крабов.
— И что дальше?
— Крюк вошел в локоть, зацепил сухожилие, и мне вырвало мышцу.
— Больно было? — спросила Дженна и тут же рассмеялась: — Глупый вопрос.
— Вообще-то, не больно, — на полном серьезе ответил Эдди. — Поначалу я совсем ничего не ощущал, пялился на розовый лоскут мышцы. Вроде бы даже кость видел — что-то там такое белело. А пото-ом… тело будто опомнилось, и лодку начало заливать кровью. Я смотрел, как из раны бьют красные струи, и думал: «Черт, хреново-то как!»
— Я бы сразу в обморок упала.
— Я заорал. Не от боли, просто крови натекло столько… Думал, умру. Крюк перебил артерию, проходящую вот здесь, в руке.
— Но вы, смотрю, не умерли.
— Нет, — рассмеялся Эдди. — Выжил. Ребята перетянули мне плечо жгутом, решив, что лучше потерять руку, чем истечь кровью. Повезло, над нами пролетал вертолет береговой охраны. Меня сразу доставили в больницу, очень вовремя. Руку спасли.
— Вам и правда повезло.
— Ага, только рука больше ничего не чувствует. Похоже, нервы задело. Врачи сказали, что какие-то из них восстановятся сами, однако прежняя чувствительность не вернется.
— Уверена, что-то да восстановится, — обнадежила его Дженна и тут же покраснела. Слишком уж это личное — порванные нервы.
Улыбаясь, Эдди и Дженна очень долго смотрели друг другу в глаза; взволнованная, Дженна испугалась. Она будто перенеслась в пору школьной юности, когда больших трудов стоит приблизиться к понравившемуся тебе парню. И вот внезапно замечаешь, что вы наедине, в закрытой комнате, и никто не мешает — ни учителя, ни родители, — ты думаешь: отлично, а дальше-то что? Вроде все можно, да боязно.
Дженна и Эдди нервно засмеялись. Эдди думал ровно о том же, что и Дженна. Смущенная, она поднялась и отошла к окну.
— Что это за остров там? — спросила она.
— Вороний. Он необитаем.
Эдди подошел сзади, встал очень — даже чересчур — близко. Он почти касался Дженны левым, раненым, плечом. Не то чтобы Дженне это не нравилось — напротив, она хотела ощутить тепло Эдди. Ткань его футболки слегка шуршала, соприкасаясь с тканью ее платья.
Не сходя с места, Эдди указал правой рукой на остров.
— Его называют Хоботом.
Вполне метко. Остров напоминал слона, стоящего по плечи в воде. Эдди себе плечо повредил: крюком ему распороло нежную плоть между бицепсом и трицепсом, до самого локтя. Дженне вдруг захотелось увидеть рану, лиловый рубец. Потрогать его.
— При мне остров называли и Слоновьей головой, — произнес Эдди, — и Слоновьим хребтом, и Слоновьими головой и хребтом.