– Доброе утро, дамы и господа! Понимаю, как вы неприятно удивлены, и потому хочу предупредить сразу: смена руководства фирмы не приведет к каким-либо другим изменениям. Все останутся работать на своих местах. Ни один сотрудник не будет уволен, если только сам не пожелает уйти. Заработная плата, стимулирующие выплаты, все льготы, которыми вы пользовались, останутся прежними.
Он еще что-то говорил, но Лена больше ничего не слышала. Она вскочила с места и направилась к выходу. Звягинцев, продолжая говорить, проводил ее долгим взглядом.
Бердяев нашел Лену через полчаса в ее собственном кабинете. Она стояла у окна и смотрела в голубое безоблачное небо, словно там хотела найти ответы на мучившие ее вопросы. Услышав скрип открывающейся двери, она оглянулась и увидела Алексея.
– Как ты мог? – прошептала она. – Как ты мог!
Она по-прежнему была бледна, как смерть.
– Лена, я искал тебя вчера вечером, оставил сообщение на автоответчике, но ты не перезвонила мне. Сегодня утром я также тебя не дождался. Я хотел объяснить, почему мне пришлось сделать это.
– Не надо! Не надо никаких объяснений и оправданий! – Она даже зажала уши, чтобы не слышать его – Я ничего не хочу слышать. Это случилось, и уже ничего не изменить.
Он приблизился к ней, взял в ладони ее руки, заставил разжать пальцы.
– Ты должна меня выслушать хотя бы ради того, чтобы не возненавидеть меня. Ты должна мне поверить хотя бы потому, что я никогда не лгал тебе. Если бы был хотя бы один шанс из тысячи выиграть в войне с Звягинцевым, я бы использовал его. Но его у меня не было. Я не знаю, почему он решил прибрать к рукам мой бизнес. Действительно ли потому, что ты отказалась браться за его заказ, или это было только предлогом? В любом случае он заявил, что разорит фирму и тогда пострадаю не только я, но и все, кто в ней работает. Я хорошо понимал, что возможность сделать это у него есть. Я ничего не мог противопоставить ему.
– Ты не должен был уступать ему. Ты не должен был так легко сдаваться, – упрямо заявила она.
– И что я должен был делать? Воевать с ним? Но у меня нет, как у него, вооруженных до зубов охранников. У меня нет целой армии хорошо подготовленных вояк, готовых по одному моему зову вгрызться в горло тех, кто мне неудобен. И я должен был подумать о тех, кто здесь работает.
– Ты, прежде всего, думал о себе! – в запальчивости крикнула она и увидела, как он изменился в лице. Но она не собиралась его щадить. – Сколько он заплатил тебе? Уверена, сумма, которую он предложил, вполне удовлетворила тебя.
Теперь он смутился.
– Дело не в том, сколько он заплатил.
– Нет, именно в этом и в том, что теперь ты можешь уехать в Москву и быть рядом с женой. Ты нашел решение всех своих проблем.
– Мне и так больно, не делай мне еще больнее, Лена, – отрывисто произнес Алексей. – Я чувствую себя подлецом из-за того, что не сумел защитить вас.
Она увидела такую боль в его глазах, что мгновенно смягчилась.
– Прости. Я не имею права что-либо требовать от тебя. Это твоя фирма, и ты можешь делать с ней все, что угодно.
– Нет, это не так. Я почти заставил тебя работать в своей фирме и сейчас, в первую очередь, подвел именно тебя. Но я не оставлю тебя здесь одну. Ты поедешь со мной. Теперь мы оба с тобой безработные, – он слабо усмехнулся, – так что будем искать работу вместе.
Она покачала головой.
– Прости, Алексей, но я не поеду с тобой.
– Почему?
Она не ответила.
– Что ты собираешься делать?
– Не знаю. Пока не знаю. Я сейчас не в состоянии ни о чем думать, тем более принимать решения. Я могу думать только о том, что фирма, которой я отдала три года, теперь в руках человека, которого я ненавижу. Пусть это был бы любой другой, только не он, Звягинцев. Ну, почему именно он? – Она чувствовала, что близка к истерике.
– Потому что он не привык слышать «нет» А мы ему это сказали.
Несколько минут они стояли молча, потом он повернулся и, не прощаясь, вышел. А Лена еще долго стояла у окна, чувствуя тоску и опустошенность. Потом, словно очнувшись ото сна, она подошла к столу, взяла чистый лист бумаги и написала заявление об уходе. Не откладывая в долгий ящик, она направилась в приемную и отдала его Наташе.
– Передай, пожалуйста, мое заявление новому начальству.
Не дожидаясь ответа, она проследовала к выходу. Под вечер в ее квартире раздался звонок. Звонила Наташа. Ее тихий голос звенел от напряжения.
– Елена Владимировна, я передала ваше заявление Андрею Силантьевичу. Он просил вас зайти к нему.
– Я не собираюсь ни к кому заходить. Мне наплевать, подпишет он мое заявление или нет. Я больше не появлюсь на Моховой.
– Но… – попыталась возразить Наташа, но не договорила
– Я не хочу ничего слышать, – перебила ее Лена. – Передай Андрею Силантьевичу, что он может катиться ко всем чертям.
Через полчаса звонок повторился.
– Звягинцев настаивает, чтобы вы пришли, – испуганно проговорила секретарша.
– Я не приду. – Лена собиралась бросить трубку, когда услышала сдавленный стон по ту сторону провода.
– Елена Владимировна, пожалуйста, не бросайте трубку. Он сказал, что если вы не придете, он силой доставит вас сюда.
– Интересно, как он собирается это сделать?
– Не знаю. Я передаю вам его слова.
– Завтра меня в городе уже не будет.
– Он предвидел это и просил передать, что если вы исчезнете из города, для фирмы это будет иметь самые печальные последствия.
– Мне все равно, что он говорит. Я не позволю, чтобы он шантажировал меня. Можешь так ему и передать.
– Ой, Елена Владимировна, что будет!
– Ничего не будет. Все уже закончилось.
Однако Лена ошибалась. Все только начиналось.
– 15-
Она долго не могла заснуть в эту ночь и только под самое утро забылась зыбким тревожным сном. В восемь часов утра ее разбудил звонок в дверь. Накинув халат, она вышла в коридор и открыла дверь. За ней стояли двое незнакомых мужчин с незапоминающимися, словно стертыми чертами лица.
– Елена Владимировна?
Она молча кивнула.
– Тогда мы за вами.
– Я не знаю вас.
– Мы здесь по поручению Андрея Силантьевича и должны сопроводить вас в фирму «Луч».
Господи, неужели он намерен силой затащить ее на работу?
– Я не работаю на Звягинцева.
Один из мужчин неопределенно пожал плечами.
– Извините, но мы выполняем приказ.
– А если я откажусь ехать?
– Мы должны доставить вас на Моховую, и мы сделаем это.
– Каким образом? Наденете наручники и залепите рот скотчем, чтобы я не кричала?
Бесстрастные лица визитеров подсказали ей, что они так и сделают. Она отступила назад, захлопнула дверь, но не успела повернуть ключ в замке. Дверь снова открылась, и мужчины ступили в прихожую.
– Мы подождем, пока вы будете готовы.
– Я никуда с вами не пойду.
Их лица оставались бесстрастными, ни один мускул не дрогнул на них.
– Мы подождем, – повторил мужчина и прислонился к стене.
Звягинцев поставил ее в безвыходную ситуацию. Черт бы его побрал! Она позвонила в кабинет, который раньше принадлежал Бердяеву. Номер этого телефона был известен не многим. Через несколько секунд она услышала ненавистный голос.
– Да?
– Это Елена Соколова. Уберите отсюда ваших церберов. Я никуда с ними не пойду.
– Вам придется это сделать, раз вы отказываетесь прийти добровольно. Нам нужно поговорить.
– Нам не о чем говорить.
– Это вам так кажется. – Он выдержал паузу и добавил: – Если вы не придете добровольно, они приведут вас сюда, даже если им придется связать вас по рукам и ногам
– Я ничего другого от вас и не ждала. Хорошо, я приду, только пусть они уходят. Мне не нравятся их лица.
Долгое молчание и потом:
– Я отзову их. Надеюсь, вы сдержите слово.
Через минуту, поговорив со своим хозяином, мужчины со стертыми чертами лица удалились.
Лена, не торопясь, приняла душ, высушила волосы, позавтракала. Часы показывали десять тридцать, когда она начала одеваться. Она выбрала строгий костюм густого болотного цвета и зеленую блузку. Сегодня никакой косметики, никакой бижутерии, ничего такого, что навело бы его на мысль, что она хочет обратить на себя его внимание. Она была в приемной ровно в одиннадцать часов. Наташа взволнованно посмотрела на нее.