Берег и стенки гавани
были усыпаны народом, пришедшим посмотреть на небывалое событие.
С раннего утра, волнуясь, ждали появления Вильгельма. Наконец на горизонте, за
островом Нурген, показались дымки немецкой эскадры.
Навстречу ей сейчас же двинулись яхты и крейсер "Светлана". Туда же, увозя
знатных зрителей, направились и несколько частных пароходов, изящно убранных
зеленью.
В восемь часов все наши корабли расцветились флагами. Издали доносились
выстрелы обменных салютов. А два часа спустя встретившиеся суда уже
приближались к рейду. В состав немецкой эскадры входило броненосный крейсер
"Принц Генрих", крейсер "Нимфа", миноносец "Слейпнер" и яхта "Гогенцоллерн".
Все они щеголяли белой окраской. Вильгельм успел уже пересесть с собственной
яхты на русскую, и теперь оба императора стояли на мостике "Штандарта".
Каждый наш корабль, окутываясь пороховым дымом, отсалютовал в честь кайзера
тридцатью одним выстрелом. Грохот стоял, словно на войне. На флагманских судах
и яхтах гремели оркестры: немцы играли русский гимн, наши - немецкий. На
мостиках русских и немецких судов собрались офицеры в пышных нарядах, парадной
форме, а на верхних палубах, вдоль бортов, расположились фронтом матросы в
белых с синими воротниками форменках.
Часть команды облепила ванты, эти веревочные лестницы, ведущие на мачты, а на
"Первенце" и "Кремле", судах с парусным вооружением матросы забрались на реи,
выстроившись на них в шеренгу. Отовсюду, перекатываясь, неслось громкое "ура".
После обеда, часа в три, на кораблях учебно-артиллерийского отряда флаги
расцвечивания были спущены. Офицеры переоделись в обычную форму. Все
приготовились показать высочайшим особам свое артиллерийское искусство.
Оба императора прибыли на крейсер "Минин". Вместе с ними явились принц Генрих
и шеф нашего флота великий князь Алексей Александрович, управляющий морским
министерством Тыртов, немецкий морской министр Тирпиц, адмиралы и чины обеих
императорских свит. Никогда еще на борту нашего судна не было столько знатных
лиц.
Весь наш отряд, снявшись с якоря, пошел на маневры и стрельбу.
На мостике было тесно. Помимо прибывших посетителей, здесь присутствовали
командир судна и адмирал Рожественский со своим штабом. Я тоже стоял там,
приютившись в уголке. На моей обязанности лежало следить за падением снарядов
и отмечать в тетради их недолеты, перелеты и попадания.
Николай был в форме немецкого адмирала. Вильгельм, наоборот, нарядился в форму
русского адмирала с голубой андреевской лентой. Наш маленький незаметный царь
большого государства в присутствии своего коллеги оставался в тени. Внимание
всех привлекал кайзер. Необыкновенно высокие каблуки увеличивали его средний
рост, а его грудь выпячивалась колесом, очевидно от ваты, заложенной под
мундир в большом количестве. Он был довольно статен, с необычайной военной
выправкой, с уверенной походкой.
Левую, плохо действующую руку, которая была короче правой, он засовывал за
борт адмиральской формы, скрывая этим свой физический недостаток. Иногда с той
же целью Вильгельм, меняя позу, опирался левой рукой на эфес сабли.
Когда он разговаривал с царем своим высоким тенором, то правая сторона его губ
слегка подергивалась. Шрам на щеке, густые, лихо поднятые вверх русые усы,
словно ухватом подпирающие прямой дородный нос, большие в темных ресницах
глаза, твердо смотревшие из-под треугольной морской шляпы, а также весь его
облик, его манера держаться - все это придавало ему вид свирепой
воинственности.