– И чем же она займется? – спросил я у Андре.
– Как это?
Ее очень удивило, что я заинтересовался чем‑то подобным.
– Ты же говорила, что она очень деятельная, вот я и спрашиваю… что она будет делать в деревне…
Андре облизнулась, словно предлагая разделить с ней сладкую тайну, и сообщила, что «Софи ждет ребеночка». Не такая уж это была новость, но на меня подействовало. На мой взгляд, в ее теперешнем состоянии это было неосторожно.
– Ну и как, подыскали они себе что‑нибудь? – спросил я.
По ее словам, они нашли «красивый дом где‑то в Уазе», не очень далеко от автострады.
Ребенок. И к тому же Софи бросает работу в Париже… После истории с фотографиями я очень надеялся, что Софи какое‑то время не будет работать, но беременность и отъезд из Парижа… Мне следовало обдумать, как теперь лягут карты. Вскоре я поднялся, невнятно обронив пару слов. Пора уходить, уже поздно.
– Но ты даже свой кофе не допил, – взмолилась толстуха.
Ну конечно, мой кофе… Я надел пиджак и направился к двери.
Как все произошло, я до сих пор до конца не понимаю. Андре пошла за мной к двери. У нее были совсем другие планы относительно вечера в моем обществе. Она твердила, что очень жаль и еще не так поздно, тем более сегодня пятница. Я бормотал, что завтра работаю. Андре больше никогда мне не понадобится, но, чтобы совсем уж не засветиться, я постарался как‑то ее успокоить. И тут она решилась. Прижала меня к себе и поцеловала в шею. Наверное, ощутила мое сопротивление. Не помню, что она там сюсюкала, предлагала «все сделать», обещала, что будет терпелива, мне не надо бояться, такое бывает… И все было б ничего, если бы, стараясь меня подбодрить, она не положила мне руку на живот. И не двинулась ниже. Больше я сдерживаться не мог. После такого вечера и новостей, которые я услышал, это было уже слишком. К тому моменту она почти прижала меня спиной к двери, и я резко оттолкнул ее. Подобная реакция ее удивила, но она решила не останавливаться на достигнутом. Улыбнулась, и эта улыбка толстухи была так безобразна, так похотлива… сексуальное желание выглядит на редкость развратным, когда исходит от дурнушек… и я не смог удержаться. Я ударил ее по лицу. Очень сильно. Она инстинктивно схватилась рукой за щеку. В ее глазах отразилось огромное изумление. Передо мной предстала вся чудовищность ситуации и полная ее бесполезность. И все, что мне пришлось вытворять с этой жирной дурой. Тогда я ударил ее второй раз, по другой щеке, и еще раз, пока она не закричала. Мне не было страшно. Я огляделся вокруг, увидел комнату, накрытый стол с остатками ужина, диван и чашки с кофе, к которому мы не прикоснулись. На меня нахлынуло глубокое отвращение. Я схватил ее за плечи и притянул к себе, будто желая успокоить. Она не сопротивлялась, очевидно решив, что на меня просто что‑то нашло, но все уже позади. Я двинулся к окну, широко распахнул его, словно хотел подышать, и стал ждать. Я был уверен, что она придет. И точно, не прошло и двух минут. Она сопела у меня за спиной самым смехотворным образом. Потом я услышал, как она приближается, и запах ее духов обволок меня в последний раз. Я сдержал дыхание, обернулся, обнял ее за плечи, и когда она прижалась ко мне, заскулив, как щенок, я медленно повернулся, словно собирался поцеловать ее, и резким сильным движением, упершись обеими руками в ее плечи, толкнул ее. Я успел только заметить ее растерянный взгляд, когда она исчезала за окном. Она даже не вскрикнула. Две или три секунды спустя донесся отвратительный стук. Я заплакал. Меня била крупная дрожь, я изо всех сил старался не допустить, чтобы образ матери всплыл и добрался до меня. Наверное, я все‑таки сохранил достаточно самообладания, потому что через несколько секунд взял свой пиджак и сбежал вниз по лестнице.
24 февраля
Безусловно, падение Андре стало для меня испытанием.