Вместе с тем молодая женщина, располагающая документами, украденными из квартиры Вероники Фабр, арендовала машину. Естественно, все взгляды обратились в сторону беглянки.
Софи механически переставляла ноги, не двигая бедрами. Она шла по прямой, как заводная игрушка. После долгой ходьбы ритм ее движения замедлялся. Тогда она останавливалась, не важно где, потом снова пускалась в путь тем же механическим шагом.
За последнее время она заметно похудела. Ела она мало и что под руку попадалось. Много курила, плохо спала. Утром просыпалась резко, рывком садилась, ни о чем не думая, вытирала слезы с лица и прикуривала первую сигарету. Так все и шло уже давно. Так было и сегодня, утром 11 марта, как и во все иные дни. Софи жила в меблированной квартире далеко от центра. Она не привнесла в нее ни единого личного штриха. На стенах все те же потрепанные обои, тот же изношенный ковер на полу, тот же старый диван. Едва встав, она включила телевизор – допотопный аппарат, рябивший на всех каналах. Смотрит она его или нет (на самом деле она проводила перед экраном немало часов), телевизор всегда включен. У нее даже вошло в привычку, выходя из дома, отключать только звук. Поскольку возвращалась она иногда поздно, то с улицы могла видеть окна своей квартиры, подсвеченные синими мелькающими огоньками. Зайдя в квартиру, она первым делом включала звук. Часто она оставляла телевизор работать на всю ночь, надеясь, что даже во сне ее разум будет как‑то связан с идущими передачами и это позволит ей избежать кошмаров. Напрасные усилия. Зато просыпалась она со смутным ощущением чьего‑то присутствия: сначала ранние утренние прогнозы погоды, как раз когда после двухчасовой передышки сон покидал ее, потом «Телекот», за которым она могла следить часами как завороженная, наконец, дневной выпуск новостей, когда она сознательно позволяла себе забыться.
Часа в два дня Софи отключила звук и вышла из дома. Спустилась по лестнице, прикурила сигарету, прежде чем толкнуть дверь подъезда, и, как обычно, засунула руки в карманы, чтобы скрыть непрерывную дрожь пальцев.
– Ты будешь шевелить задницей или тебе поддать?
Час пик. В забегаловке стоит гул, как в улье, целые семьи теснятся в очереди к стойке, кухонные испарения заполняют зал, официантки бегают, клиенты оставляют на столах подносы, в зале для курящих – с окурками, раздавленными в полистироловых лотках, – всюду перевернутые стаканчики из‑под содовой, даже под столами. Софи не выпускает из рук половую тряпку. Клиенты перешагивают через нее, неся подносы, за спиной компания лицеистов поднимает дикий шум.