Абайкина Ольга "Бредущая по граблям" - Дикий Спас. Бредущая по граблям стр 2.

Возвратится нам Граалем

Совести, в канат свитой.

Мы домаем, доломаем

Ратью Света тьмы косяк,

Чтоб всем мытарям-мамаям

Пусто стало, раж иссяк.

Рыб пара на одной волне

***

Рыб пара на одной волне

Ковчег болтала у причала,

Собой довольная вполне,

Порыпавшись в любовь, молчала.

Набатом рынд святых регат

Оповестили с колоколен:

С сочувствием – тот, кто рогат,

С восторгом – тот, кто ореолен,

– За противление судьбе

Равноапостольное: «Кайся!»

Взымает дань с души в мольбе

По ценам жертвенного прайса.

Планид приветствуя возню,

За долг, взрывающийся криком,

Не осуждаю, не казню

Крещённых в полоне безликом.

Попутных ветров кораблю!

Вложив всю силу арсенала

Во всезаветное: «Люблю!»

Мир поглощая, страсть зияла.

По рыбам бередится дно

Земной юдоли звёздным кормчим:

Тем, что по жизни нам дано,

Тем, отчего мы рожи корчим.

Стелет сон о далёком и давнем

***

Стелет сон о далёком и давнем,

Где был дух бесшабашен и шал,

К дому путь – к заколоченным ставням,

Чей бревенчатый стан обветшал.

Переезд в города безобразней

Тех пожаров, что жили тобой.

Нет для крыш изощрённее казней,

Чем сквозь них неба свод голубой.

Самовар у крылечка разжечь-ка

Помоги – я добро оплачу.

Уцелела же русская печка,

Знать, как в детстве, мне всё по плечу!

Да, разгладь предо мной, словно скатерть,

Так дорогу, как просит стезя;

Пусть душевности – совести хватит

Возродить то, что рушить нельзя.

Новосельем сманю домового,

Верность прежнему чтя очагу.

Святость крова гнезда родового

Как основу семьи сберегу.

Путь судьбы ныне данностью явен.

Как кочевник, клянясь на дыму

У твоих заколоченных ставен,

Дом, тебя из руин подыму.

Пенаты, рвётся к вам душа

***

Пенаты, рвётся к вам душа,

Дни торопя, сжигая ночи,

Пророчествуя и верша

Суды, чьих судий ждать нет мочи.

Вы ж, разрывая пелену,

Сны наполняете мечтою.

Я к вам приду – не обману.

Пока я, видно, вас не стою.

Но продолжают к вам манить:

И глубина волны по стрежням,

И плёсов тоненькая нить,

Грядущим счастьем – счастьем прежним.

Дух напрягу и увлеку

Себя в предел, где думы юны,

Легко запрыгнув на скаку

В повозку матушки-Фортуны.

Со смыслом, с толком, не спеша,

Путь проложу, что всех короче;

Чтоб окунулась в вас душа,

Не рвясь, не корчась, не пророча.

Новолетье златая жила

***

Новолетье – златая жила;

А в старателях – садовод.

Под метели зима блажила,

Да, весна вела хоровод.

Лето дачного старожила

Проверяло: силён ли, слаб.

Осень каялась, ворожила,

Сторожила сырой ухаб.

Подломился от яств дубовый,

Хлебосольный, как русский люд,

Стол под скатеркою-обновой,

Где мёд-пиво усами пьют;

Где к порядкам довлеют старым,

Где о главном душой поют,

Где уста, что горят пожаром,

Для сердец создают уют.

Снова бредит зима престолом —

На меха поднимает спрос;

И в её королевстве голом

Правит думами Дед Мороз.

Испытаньем, как в сказке, третьим

Счастье и на печи найдёт:

Хоть по-древнему – Новолетьем,

Хоть по-новому – в Новый год!

Пока тачанка жизни юзом

***

Пока тачанка жизни юзом

Не распалилась добела,

Меня судьба по кровным узам,

Как песню к сердцу, провела.

Ценить их не было обузой:

Пока семья большой была;

Пока душа мирилась с музой;

Пока лихой мечты крыла

Не унесли в такие дали,

Где дух прибился к миражу;

Пока края, ветшая, ждали,

Которыми я дорожу;

Пока тропинка у погоста,

Где предки обрели покой,

Не взорвала сознанье: «Просто,

Теперь всё дело за тобой…»

Меж пальцев пропуская прядки,

Как делал некогда отец,

Грущу: быт, вроде бы, в порядке,

Да, единению конец.

За стол под скатертью суконной

Собрать родню на каравай

Ты помоги в дому с иконой.

Клич громогласный: «Созывай!»

Не зря ж стареть пристало мудро.

Восстановив былой уклад,

Той силою, что красит утро,

Всех обойму: пусть лад хранят;

Чтоб, словно родинки на теле,

Созвездьем клятвы на крови

Сложили гимн любви, что пели

Нам в детстве наши визави.

Страсть безответная мудрее

***

Страсть безответная мудрее,

Чем общих чаяний юдоль.

В случайных встречах душу грея,

Окрепнув, ей цвести позволь.

Заполни время ожиданья

Мечтами, грёзами о ней.

Уловит мирозданье данью

Страданье в мельтешенье дней.

Слагай стихи, пиши картины,

Восславь мелодией зари

Рожденье дива из рутины;

Им обделённых, одари.

Пожалует любовь с ответом,

Как ледяной воды ушат.

Так счастьем, ею же воспетым,

Величие судьбы вершат.

От ликованья в солнечном сплетенье

***

От ликованья в солнечном сплетенье

Слились восторгом холодок и жар.

Томленье, испытание, почтенье,

Как молнии, в ладонях сжатых, шар.

Мой давний сон торопит воплощенье

Божественной мелодии любви.

Ты истинную силу вдохновенья

В словах, на ветер брошенных, яви.

Я твой отныне терпеливый инок,

И музыки, твоей волшебной, храм

Сечений золотых и серединок

Свет рассылает всем Его мирам.

Крещенье даром жажде искуплений —

Спасения обещанный глоток.

Благословлением солнечных сплетений

Прими причастья жар и холодок.

Там, где в земные судьбы вбиты

***

Там, где в земные судьбы вбиты

Кульбиты звёздных циркачей,

В бараний рог орбиты свиты.

Нет слаще доли, нет – горчей.

Восторги зрителей и зависть

Координаторов планид —

Ничто, покуда в мире: «За!» есть,

Что их спасает и хранит.

Пролёты, кувырки, спирали

Отважной простотой легки;

И, чтобы судьи не наврали,

От лжи пути их далеки.

В борьбе со всевозможной скверной

Признать давно пришла пора

Их выбор, однозначно верный,

За истинную суть добра.

А там, где гасит рок софиты,

Свет возрождает дух арен,

Чтоб, вытянув орбиты свиты,

Исправить мирозданья крен.

Я знаю. Я верю. Я помню. Я жду

***

Я знаю. Я верю. Я помню. Я жду.

Когда мы надломим горбушку-вражду,

Из слёз наших солью посыплем края,

Лоскутную утварь из боли кроя.

Ты знаешь. Ты веришь. Ты помнишь. Ты ждёшь.

Когда над сердцами умолкнет галдёж

Сорок вороватых и белых ворон,

Завистники скопом придут на поклон.

Не знают. Не верят. Не помнят. Не ждут.

Всех тех, кого тролят раздорами тут,

Опутала туго обиды шлея.

Свободу им дать можем ты или я.

И знаю. И верю. И помню. И жду.

Не время, не долг не разгонят нужду.

Земную любовь, коей судьбы свиты,

Мы вместе должны проявить: я и ты.

Мы знаем. Мы верим. Мы помним. Мы ждём.

Когда волей случая – высшим вождём —

Распустится ссор роковых перевязь,

Познаешь – поверишь. Смирись, обновясь.

Он знает. Он верит. Он помнит. Он ждёт.

Когда давней склоки растопится лёд,

Кисть веры разбавит собой киноварь,

Забытого знания ждущую, тварь.

Одиннадцать лет нашей мамы тут нет

***

Одиннадцать лет нашей мамы тут нет.

Снежинок сонет обрамляет портрет.

Мир грешный, как в саван, в сугробы одет.

Финальная гавань – от жизни послед.

Мы старше… Мудрей ли? Со вкусом галет

Прощального марша безмолвный рассвет.

Какой надлежит уловить нам совет

В момент, принимающий скорби букет?

Любовью негаснущей дом наш согрет;

Листается ей за сюжетом сюжет:

О детстве, о юности, зрелости… Сед

Не волос, а, данный когда-то, обет:

Жить так, чтоб гордился внучатами дед,

Чтоб счастье роднило идущих вослед;

Чтоб холм, ореол, крест, салюты побед

Заветный престол охраняли от бед.

Наверно, неважно: Тот, этот ли свет:

Он – Свет; в Нём всему и на всё есть ответ.

Одиннадцать лет мама – наш оберег;

Да, как амулет, Светлой памяти брег.

Гостям заплутавшим, зима-белошвейка

***

Гостям заплутавшим, зима-белошвейка,

Канвой серебра оторочив пути,

Надежд самобранку утюжь поживей-ка,

С любовью, дарованной нам, не шути.

В парчу нарядила мохнатые ели;

Застлала коврами озимую рожь.