Джейн уже начала подозревать, что этот араб имеет грязные намерения, но с другой стороны, он выглядел и вёл себя как простодушный старичок. Он ещё сильно хромал на одну ногу и поэтому ходил с клюкой. Эта клюка была единственной потрёпанной вещью: в остальном, араб был неплохо одет и вообще был джентльменом. Было непонятно, почему он ходил с такой износившейся клюкой, когда он совершенно спокойно мог купить новую, под стать своему виду.
Недолго думая, араб вызвался отвезти Джейн до Накады на следующее утро. Да ещё не просто доставить её в Накаду, а доставить бесплатно на его вертолёте…
На следующий день Джейн уже летела на вертолёте по пустыне. Араб оказался хорошим человеком, он всячески старался помочь, и услышав всю историю Джейн, сочувственно покачал головой.
«Ай-ай-ай, вот дела. Разбушевалась пустыня в этом году… Ей нужны жертвы, ей нужны смерти. А нам, бедным, что остаётся делать? А ничего, только уповать на милость» – бормотал араб…
Джейн смотрела на песок, и думала об отце. Ведь ещё совсем недавно всё было хорошо. А теперь, из-за этой проклятой пустыни, её родителей похитили. А может, убили. Кто там властелин Сахары? Сет? Да будь трижды проклят этот Сет вместе со всем песком Египта.
– А что ваш отец пытается найти в пустыне? Тут же кругом один песок, все уже давно всё перекопали. Теперь если что и найдут, так это трупы несчастных археологов и копателей, сгинувших здесь.
– Мой отец хотел найти храм, погребённый под песком – нехотя ответила Джейн. Она не хотела рассказывать кому-нибудь о храме и очень надеялась, что араб не захочет узнать подробнее.
А вот Бренден рассказывал о своей цели на каждом интервью, чтобы похвастаться и позлить соперников. Он рассказывал о нём так, будто уже нашёл его. А те, кто желал Брендену побыстрее сгинуть в песках, смеялись. Но у Брендена появлялись зацепки, и со временем его мечта действительно стала казаться вполне осуществимой целью. И теперь уже его ненавистники нервно грызли ногти.
Этот полёт длился уже час. Она дюна сменяла другую. Наверно, Сахара, самая однообразная из жарких пустынь в мире. Оазисы и хоть какая-то растительность попадается тут крайне редко. Можно пролететь сотни километров и не увидеть ни одного кактуса. Иногда, правда песчаные районы сменялись каменно-песчаными, но вряд ли это можно считать за смену обстановки. Но в то же время самые красивые и самые реалистичные миражи именно в Сахаре. Может быть, это духи пустыни так забавляются? Может, им тоже скучно от этого однообразия? Интересно, какого было Сету, которого, согласно одной из версии мифа о тяжбе Гора и Сета, отправили в изгнание в пустыню…
Джейн безумно хотелось спать. Она нормально не спала уже третий день, и, наверное, если бы её спросили, чего она сейчас бы хотела, она бы ответила, что хотела бы поспать. Или наоборот, проснуться или понять, что все события последней недели были всего лишь страшным сном.
Но это было горькой правдой. И у неё не было никого, кто бы мог хотя бы поддержать её. Правда, ей помогала её подруга, всячески старавшееся как-то объяснять другим отсутствие Джейн, не рассказывая о том, что произошло с её родителями, и куда Джейн отправилась. Также её подруга ухаживала за кошкой и как могла присматривала за музеем. Она мало что понимала в Древнем Египте, но старалась как-то поддерживать музей в рабочем состоянии, чтобы к моменту возвращения Джейн – а они обе очень надеялись, что Джейн вернётся скоро – музей бы не превратился в простой склад древностей. Ведь если в музей никто не ходит, какой в нём смысл?
Да, конечно, Джейн была до глубины души благодарна подруге за её помощь, но ей бы очень хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь подошёл к ней, обнял и сказал: «Всё будет хорошо. Я рядом, и я помогу тебе». Но никого, кто бы мог её успокоить, или хотя бы банально её понять и поддержать, рядом не было. Она была одна, посреди пустыни. Одна, в плену своих мыслей и опасений. Араба Джейн в расчёт не брала.
Араб, подумав, что Джейн скучно таращиться на песок решил просветить её, рассказывая всё, что он знал о чае.
Он говорил обо всём: о том, какие листья чайного дерева на ощупь и какого они должны быть цвета для идеального чая. Он рассуждал о том, как долго их нужно перемалывать, или же заваривать цельные листья, и в какой таре хранить. Он назвал, наверно, более полусотни разных сортов этого напитка.
Также он рассказал про то, что его занятие (помимо гостиничного бизнеса) заключается в торговле чаем, и его бизнес имеет такой большой успех, именно благодаря его знаниям. Он рассказал всю историю возникновения чая и способов его приготовления от японцев средневековья до англичан двадцатого века. Он рассказывал так, как будто каждый сорт чая был отдельной личностью со своим характером. И араб уделял внимание каждому из них, обращая особое внимание на различие между ними, которые делали каждый сорт особенным. Для араба любой из сортов словно был личностью со своей родиной, характером и историей. Но рассказы араба лишь сбивали её с мысли, и она просто терпела его монолог, надеясь, что он когда-нибудь закончится, хотя, араб ведь хотел как-то успокоить её, так что Джейн была очень благодарна ему за всю его помощь, и всячески пыталась показать, что история чая ей очень интересна.
Глава 4. Это просто форс-мажор.
Они летели ещё минут пятнадцать, смеясь и рассказывая друг другу разные истории, как вдруг с вертолётом стало твориться что-то странное. Двигатель сзади заискрился, как бенгальские огни, и тут же запахло палёной пластмассой. Араб сильно испугался, но попытался взять себя в руки, чтобы всё исправить. Параллельно с этим, араб, чтобы показать, что он держит всё под контролем, старался объяснять Джейн, что могло вызвать эти неполадки, используя разные термины, вроде слова фюзеляж.
Внезапно у араба резко потемнело в глазах. Когда зрение араба восстановилось, он увидел, что у всей системы вертолёта сбились все настройки, да и двигатель разгорался сильнее. Араб, не понимая, что происходит, пытался как-то всё исправить, но чем больше он что-либо предпринимал, тем хуже становилась ситуация. И это было не от того, что араб не разбирался в управлении, нет, он, наоборот, понимал всё достаточно неплохо и имел большой опыт в этом деле. Как будто какая-то сила взяла контроль над вертолётом и…над мыслями араба?
Внутренний голос араба твердил ему, что нужно делать. Не было ещё случая, когда из-за подобной ситуации, араб терял самообладание. Но к этому голосу будто примешался ещё один, шипящий, тихий, но настойчивый голос, перебивающий всякие рассуждения разума. Как будто кто-то завладел душой несчастного старика и теперь гипнотизировал его изнутри, пытаясь полностью подчинить себе его действия.
Сопротивляться было просто невозможно. Как будто сама реальность и все силы Вселенной способствовали этому странному гипнозу. Уже через минуту араб не мог отличить приказы «пришельца» от своих собственных мыслей.
Его разум был затуманен, хотя араб даже не отдавал себе в этом отчёт. Он напрочь забыл всё, что случилось с ним за эти пару минут, полностью став рабом этого жуткого невидимого манипулятора, полностью отдав всё своё существо ему в распоряжение. Араба словно будто больше не существовало, словно он сам превратился в это существо, так нагло вселившееся в его душу.
Существо тихим голосом приказывало повернуть один из рычагов, и затем, повернуться к Джейн.
Араб безропотно повиновался, словно будучи куклой-марионеткой, он словно от ударов, скорчивался каждый раз, когда существо заговаривало с ним, но вдруг его ноги словно сбросили с себя оковы, которые, как теперь казалось, были до этого настолько тяжёлыми, острыми и мешающими, что араб опешил от внезапной лёгкости, которая теперь была присуща каждому его шагу, каждому движению.