А уже скоро, в начале марта две тысячи второго, Иванов принёс Уховым котёнка: окотилась кошка, которую на фирме держали для ловли мышей. Соседи «усыновили» его сразу же, не дожидаясь, когда ему исполнится месяц. У мамы-кошки не было молока; оказывается, у животных такое тоже бывает.
– Бедный, – жалела малыша Настя, отпаивая его молочными смесями сестры. Звериный детёныш сосал их за милую душу, умильно причмокивая вместе с малышкой. Имя Глазастик котёнок получил потому, что верхнее веко слева было у него парализовано.
…На шум, раздавшийся с кухни, Настя неприятно сморщилась:
– Опять эта косолапая что-то уронила… – оторвав заусеницу и вздрогнув от боли, она глубоко вздохнула.
Вера улыбнулась:
– Уронила – поднимет. Так что насчёт переезда к нам?
– Да, наверное, перееду, – ответила Настя рассеянно. Катя, безусловно, всегда была рада видеть и её, и Мари, бывавшую у крёстных гораздо чаще, чем об этом знали родители или сестра. «Но кто же мне тогда чаёк с лимончиком в постель принесёт? – пронеслось в голове болящей. У соседей прислуживать ей точно будет некому: – А с другой стороны родителей пора проучить». – Приду, – пообещала Настя теперь уже уверенно. Пусть возятся со своей Машкой. Зачем я им? Они меня ни на родины, ни на крестины не звали.
Словами и тон, явно не её, тут же напомнили Вере давнее событие…
12
…Егор, как обещал, договорился провести крестины Мари в Свято-Троицком соборе. Двадцать девятого июля две тысячи первого года солнце перешло в знак Льва – символ огненной стихии. Крещёному в этот период планеты обещали особую жизненную силу. Раиса, натасканная Сюзанной, детально подготовилась к обряду. Она выучила наизусть «Символ веры», купила себе длинное светлое платье, платок в тон и туфли без каблуков, что уже являлось жертвой для таких женщин, как она. На три долгих дня Раиса запретила мужу даже смотреть на неё, не то что притрагиваться, и приказала не материться. Ранним утром в день крещения она приняла душ сама и погнала в ванную Анатолия. Из-за этого Уховы чуть не опоздали в Собор. Естественно, переругались, но не криком, а, не греша, шёпотом, и после второпях залезли в широкий джип Ивановых.
Кроме них на обряд была приглашена Сюзанна, без которой с некоторых пор не обходилось ни одно семейное мероприятие. Она советовала, какую для новорождённой купить одежду, как выбрать коляску с хорошими рессорами, и даже приволокла фиолетово-розовую силиконовую ванночку, способную, по какому-то там физическому закону, не пропускать во время купания отрицательные флюиды. Пластик их не отталкивает, а силикон – ещё как!
– Бля! Да откуда эта твоя гадалка-чернушка знает, как воспитывать детей? – удивлялся Анатолий советам, ссылаясь на бездетность соседки. Сюзанну он невзлюбил, как и Настя, с первого взгляда.
– Ты, вообще-то, не кощунствовал бы на её счёт, – посоветовала Раиса накануне крестин. – Ты хоть в курсе, что Мари родилась в день святой Сусанны? А сегодня, двадцать четвёртого августа, – именины Сусанны Римской. Так что не надо мне втирать про случайности.
Анатолий от удивления открыл рот. В последнее время в их семье и в самом деле происходило так много необъяснимого, словно соседка со смоляными волосами колдовала. Было в Сюзанне что-то от ведьмы. Ухова её убеждения либо смешили, либо сердили. А вот Раиса вела себя как загипнотизированная – безоговорочно веря любому слову подруги.
– А, ну да, бля… Это она тебе мои сперматозоиды в матку засаживала… – ответил мужчина, не боясь святотатства. Ошеломлённая супруга сделала отторгающий жест.
– Прокляну! – Глаза Раисы горели нездоровым блеском, голос был как у плохой феи в страшной сказке. Так и казалось, что после её ответа грянет гром и засверкают молнии. Анатолий оглянулся на окно кухни. На улице светило послеобеденное солнце. Мужчина покрутил пальцем у виска.
– Раиса, тебя тоже надо покрестить – на всякий случай. Отодвинув супругу, мужчина скрылся за дверями зала от греха подальше. Свят-свят! Хотя жена и уверяла его, что крещёная, в подобные моменты Ухов начинал в этом сомневаться. Впрочем, закрыв дверь и включив вентилятор (сплит-система после родов была строжайше запрещена), мужчина тут же забыл и про страхи, и про угрозы. В конце концов, пусть делают что хотят, лишь бы к нему не приставали. Бог даст, окрестят они завтра Мари без приключений. Хоть в связи с Сюзанной, хоть нет.
Кое-как припарковав машину, Ухов и Иванов побежали догонять компанию, беспокойно кружившую по небольшому двору храма. Начало церемонии затягивалось, что позволило женщинам не раз проверить общую готовность и заставить мужчин дыхнуть на них: чтобы напиться, им минуты без надзора хватит!
Наконец, к пришедшим вышел «заказанный» священник. Батюшка Кирилл, худой, со впалыми щеками и остроконечной густой бородой, напоминал не пастыря, а, скорее царя Додона из мультика о Золотом петушке; не хватало только посоха в руках. Увидев духовного наставника, пришедшие обменялись усмешками: белая ряса, расшитая шёлковыми нитями, смотрелась богато, но из-под неё по-будничному выглядывали джинсы и кроссовки. Анатолий отдал в протянутую руку квитанции об оплате церемонии. Отдельно в конверте – заранее оговоренную сумму за предполагаемое усердие. Конверт священник тут же сунул в карман джинсов. Глядя на это, Сюзанна перекрестилась, Раиса – за ней. Потянувшись за святителем гуськом, все пошли к боковой часовне, пристроенной к собору. При входе в божий дом монашки заставили всех показать кресты, а женщин покрыть головы платками. Мужчинам заменили обычные ремни на шерстяные пояса. Родители девочки встали посреди зала перед купелью и священником, будущие крёстные Егор и Катя – позади них, скрывая Сюзанну и Веру.
Маленький куклёнок, утопающий в пелене, специально купленной для крещения в бутике при соборе, шевелил ручками и ножками и изредка попискивал. Раиса не переставала покачивать дочь. Анатолий стоял гордо, с прямой спиной, как у Вечного огня. Перед крестинами они с соседом три дня постились, отчего лицо Ухова превратилось в квадрат с острыми углами. Глаза его блестели от нетерпения – хотелось быстрее начать и закончить процедуру. Ноздри широко раздувались, вдыхая благовония. Безусловно, в церкви счастливый отец оказался по настоянию жены, но теперь, стоя перед маленьким иконостасом, вовсю проникся духовностью и был величав: повторяя слова батюшки, он шевелил губами и то и дело крестился.
В согнутой руке на подушечке Анатолий держал маленький серебряный крестик с настоящим рубином – символом зодиакального знака этого месяца, подарок от крёстных. Понимая важность миссии, возложенной на мужа, Катя одобрила траты на него из тех денег, что давно откладывала для их отдыха. Но теперь, стоя в продуваемом зале, жалела об отпуске; их недавняя поездка в Юрмалу пришлась на холодную неделю, а тело просило турецкого тепла. «Зря Сюзанна так старалась; могли бы обойтись и чем-то попроще. Крестик да крестик… Это ведь не серьги, не кольцо. Он для повседневной носки под одеждой, а не напоказ.».
Слева от Анатолия топтался Егор. В церкви Иванов бывал крайне редко, крестился от испуга, а не по убеждениям. Услышав первые запевные слова священнослужителя, он куце осенил себя знамением на уровне носа. Батюшка, продолжая распевать и крестить всех большим крестом, дошёл до высокого мужчины и упёрся в него взглядом. В висках Егора застучал пульс, и показалось, что в часовне душно.
– Осознанно ли готовы вы стать крестным отцом рабе божьей Марии? – голос священника тона не менял, отчего Иванов не сразу понял, что вопрос относится к нему.