Но нельзя дважды зайти в одну и ту же реку: их отношения трещали и разрушались. У Саши появились какие-то знакомые и увлечения. Она начала пропадать где-то вечерами, иногда не ночевала в общежитии. На вопросы Виктора, она отвечала, что ночевала у подруги, и что она не обязана отчитываться. Потом он пару раз увидел, как Саша садилась в бежевую Волгу и уезжала куда-то. Они виделись все реже и реже.
Виктор проводил вечера в других компаниях, там он знакомился с другими девушками, пару раз он Саше даже изменил. Но все равно, как гром среди ясного неба для него свалилось известие, что Саша бросает институт и уезжает из общаги, потому что выходит замуж за какого-то дипломата, что она беременна, и вообще скоро она будет жить где-то в Болгарии. Эту новость ему сообщили Сашины соседки по комнате. С Сашей он даже не попрощался и не увиделся перед ее уездом. Позднее, он часто вспоминал свою первую большую любовь. Но жизнь не стоит на месте, Виктор немного погоревал, и утешился в объятиях симпатичной Сашиной соседки.
В марте 1988 года ему пришло известие, что Андрюха погиб в Афганистане, выполняя свой интернациональный долг. Он ездил в деревню на похороны, хоронили Андрюху в закрытом горбу. На похороны экстренно приехали и Санька из Питера. Игоря со службы не отпустили, потому что они не родственники. Вечером они сидели у Саньки дома и пили домашний самогон, Санькины родители снисходительно позволяли своим детям выпивать, понимая, что они уже взрослые, и что они потеряли важного и дорогого человека.
– Я ж ему говорил, поступай в институт попроще, был бы жив сейчас, – говорил Виктор, размазывая слезы по лицу.
– Развалилась наша компания, теперь нас трое, – Санька достал пачку сигарет, – пойдем покурим?
– Я не курю, это же отрава.
– Пойдем, со мной постоишь, воздухом подышишь.
– Ну, пойдем, – друзья оделись и вышли на крыльцо.
– У меня тут есть специальные сигаретки, не хочешь попробовать? Настроение улучшается, грусть развеется, – Санька достало пакетик из-за пазухи и начал набивать самокрутку.
– Это что, наркотики? – удивился Виктор.
– Это травка, она безобидная. Попробуй, сам увидишь.
Виктор уже не очень хорошо соображал из-за выпитого:
– Ну, давай.
Санька прикурил самокрутку, как-то хитро сложил ладошки, сделал три сильных затяжки, задержал дыхание и передал косяк Виктору. Он в свою очередь сделал несколько затяжек, закашлялся с непривычки. Потом они еще повторили несколько раз, пока самокрутка не закончилась. Сознание Виктора помутилось, реакции затормозились, печаль и тоска действительно куда-то ушли, все вокруг стало казаться смешным. Виктор пошел домой, по дороге хотел помочиться на забор, но не успел расстегнуть штаны, и обмочился как в глубоком детстве. Дома его сильно тошнило, мать поставила Виктору рядом с кроватью тазик и банку с простоквашей.
Виктору не понравилось действие травки, и он больше никогда не пробовал никаких наркотиков. Так грустно начиналась весна 1988 года: он сразу потерял лучшего друга детства, своего капитана и свою первую большую любовь. Он ехал в электричке, смотрел на проплывающие грустные пейзажи, в голове было пусто, одиноко и уныло.
Среда. Вечер
В голове было пусто, одиноко и уныло. Зачем ему вспомнились эти молодые годы? Опять он расстроился из-за Андрюхи, который так мало пожил, и так много мог сделать. Его друг был активным, умным и деятельным, что мог в современной России дойти до немыслимых высот. А может быть и не смог, ведь он же был еще и честным, прямым и порядочным, что вряд ли смог бы приспособиться к новой капиталистической жизни, как это сделал Виктор. В любом случае, случилось так как случилось, а жизнь видимо справедливая штука, и воздает каждому по заслугам. Андрюха погиб героем, а живя в России мог бы попасть под бандитскую пулю в девяностые, потому что не стал бы платить за крышу, либо сейчас попал бы в тюрьму, потому что не согласился бы с политикой российского руководства. Последние двадцать лет Виктор уже не встречал таких людей, как Андрюха. В девяностые – еще попадались.
К ресторану они подъехали за час до назначенного срока. Решили посидеть в машине, Виктор сбегал в туалет в соседний Макдональдс. Потом они увидели, что к ресторану начали подъезжать дорогие машины: Ауди и Мерседесы, из них выходили нарядно одетые люди, и не спеша шли в ресторан.
– Пошли и мы тоже, – сказал Виктор, – Женька, одевай туфли.
Женька переодела туфли.
– Олег, ты нас жди здесь, никуда не уезжай. Когда выйдем, я не знаю, – Виктор начал волноваться перед встречей с губернатором.
– Не переживайте, Виктор Владимирович, все будет хорошо. Буду ждать, сколько потребуется, – Олег был весел и уверен в себе, совершенно не понимая внутреннего состояния своего начальника.
Виктор нес в руках заранее приготовленный букет из белых роз и пакет с Виски Auchentoshan 12 Y.O., ничего более оригинального за одни сутки он не придумал, не деньги же дарить губернатору. За дверями ресторана их встретил распорядитель, сверил их имена со списком приглашенных гостей, и проводил на их места в самом дальнем конце зала.
– Вы извините, за такие места, ваши фамилии были добавлены в список только вчера вечером. Рассадку всех гостей по местам утверждал лично Петр Степанович, – произнес распорядитель в почтительном поклоне.
– Мы все понимаем, ничего страшного. Спасибо, нас все устраивает, – ответил ему Виктор.
Виктор помог снять шубу Женьке, и отнес верхнюю одежду в гардероб. Рядом с ними уже кто-то сидел, тихо разговаривая. Они поздоровались с незнакомыми людьми, те ответили им кивком. Губернатора пока не было, его место было хорошо видно с любой точки банкетного зала, потому что стол губернатора стоял на небольшом постаменте, возвышаясь над уровнем остальных столов.
Еще Виктор приметил, что столы начали заполняться с дальних мест, чем ближе к губернатору, тем больше было свободных мест. Видимо, чем выше был человек по положению, тем ближе мог сидеть к губернатору, и мог прийти попозже, не обидев тем самым высокого именинника.
– Ну как тебе обстановка? – тихо спросил Виктор у Женьки.
– Классно, я тоже хочу себе такой же юбилей, хочу много гостей, много подарков, много дорогих машин. Хочу опоздать на банкет на полчаса, и чтобы все ждали.
– У тебя все еще впереди. Ты ж еще такая молодая, – Виктор, чтобы успокоиться тихо поглаживал руку жены.
– Мне уже сорок пять лет, а живу я с тобой в каком-то Мухосранске. Разве о такой жизни я мечтала в молодости? – вдруг выдала Женька.
– Ну, чего ты начинаешь? Мы с тобой тоже хорошо живем, у нас шикарный дом, две машины, есть положение в обществе. Карьера растет, я надеюсь, скоро мы переедем во Владимир, а потом может еще куда-нибудь.
– Мы с тобой хорошо живем? Вот смотри как люди живут. Вон у той дамы в черном платье, колье стоит четыреста пятьдесят тысяч долларов. Да, не поворачивайся ты так быстро. Я такое видела во французском каталоге.
– Да это наверно, подделка. Не может человек на шее столько денег носить, – пытался отшутиться Виктор.
– Может, может. Я скажу тебе больше, нормальный человек должен носить дорогие вещи, спать на дорогих кроватях, ездить на дорогих машинах.
– Да нормальные у нас вещи, нормальные машины. Зачем ты мне нервы заводишь?
– За тем, что ты должен взять себя в руки, и сегодня твой шанс сделать решительный рывок по карьерной лестнице вверх, чтобы вырваться из перловской нищеты и убожества.
– Да, знаю я, знаю. Сам хочу, и волнуюсь. Не нервируй меня понапрасну, – пытался успокоить Виктор Женьку.
Наконец, пришли их соседи по столику и Женьке пришлось перестать отчитывать мужа. Виктор с облегчением вздохнул, и принялся рассматривать наряды и прически пришедших женщин. Он не сильно увлекался модой, совсем не смотрел модные журналы и соответствующие телевизионные передачи. Но и его непрофессиональный взгляд смог увидеть, что на прически женщин, их наряды и украшения было потрачено много денег. Очень много. А часы и костюмы мужчин? Он со своим Ролексом и костюмом от Хуго Босс, не то чтобы выглядел очень скромно, но вполне соответствовал месту, на которое его усадил распорядитель.