— Я убью тебя, если ты разболтаешь! — вопил Тайсон. — Убью-убью-убью-убью!
Я отшвырнул его от себя, но он тут же кинулся снова. Наверно, стоило бы врезать ему как следует, не знаю. Мне почему-то казалось неправильным бить Тайсона, и я всего лишь отталкивал его, а он всё бросался и бросался на меня, и в его волчьих глазах стояли слёзы.
Наконец, прибежал заместитель директора Грин и, схватив моего противника, встряхнул и прикрикнул: «Тайсон!» — как будто хотел пробудить того от дурного сна. В конце концов Тайсон успокоился, безумие оставило его.
— Что тут произошло? — спросил меня мистер Грин. Я пожал плечами.
— Ничего. Он просто накинулся на меня. Наверно, я нечаянно задел его шкафчик.
Мистер Грин поверил мне, потому что я всегда был хорошим мальчиком, никогда никаких проблем... У меня мелькнула страшная мысль: я мог бы сотворить любое безобразие, и оно сошло бы мне с рук. Меня испугало и встревожило то, как я манипулировал бедным Тайсоном. Я постарался отогнать эти мысли подальше.
— Хорошо, Тайсон, может, расскажешь мне, почему ты накинулся на Джареда?
Тайсон открыл было рот, как будто собрался выпалить всю историю, посмотрел на Грина, потом на меня, а затем уставил глаза в пол и буркнул:
— Он задел дверь моего шкафчика.
— Понятно. Пойдём-ка в мой кабинет, Тайсон, поговорим, — сказал мистер Грин и окинул взглядом собравшуюся толпу. — Кажется, я только что слышал звонок на классный час? Все марш, да поживей!
Толпа начала рассасываться, а Грин с Тайсоном зашагали по коридору. Тайсон оглянулся на меня: мы оба знали, что он у меня на мушке и ему с этим ничего не поделать. Я подмигнул противнику, а он бросил на меня тот самый взгляд, от которого можно обратиться в камень.
Думаю, в некотором смысле я и правда окаменел, только сделал это со мной не Тайсон, а Теневой клуб.
Лучшие друзья
В ту неделю, впрочем, как и всегда, большинство из нас прикидывалось, что не знает друг друга. Конечно, мы с Шерил всюду были вместе, но что касается остальных членов Клуба, то они лишь перемигивались, встречаясь в коридорах. Наша тайная дружба придавала сходкам в Стоунхендже особую атмосферу.
Однако к очередному собранию в пятницу во мне стало нарастать какое-то непонятное смятение. Тайсон, насколько мне это было известно, никому не проговорился о Клубе, никто из нас не был разоблачён, и всё же я подспудно ощущал — происходит что-то не то. Может быть, это чувство зародилось тогда, когда я сообщил Тайсону, что знаю о его ночных проблемах. А может, толчком послужил тот факт, что я подглядывал за Тайсоном, как какой-нибудь извращенец. А может, это случилось в тот момент, когда Тайсон назвал нас бандой. Как бы то ни было, я всё не мог избавиться от тягостного чувства, и в ту пятницу понёс его с собой в Стоунхендж. Казалось, за последние несколько заседаний руки мои совсем превратились в ледышки и ничто не могло их согреть.
— Знаете, — проговорил Даррен, — я никогда бы не подумал, что у нас так всё здорово получится. То есть, мне вообще даже и в голову не приходило, что мы... как бы это... ну, понравимся друг другу, что ли...
— Да уж, — согласилась Эбби. — Вы только гляньте на это кодло: качок, заучка, чудила, фифа, сопляк, законник и даже Гофер! Кто бы мог вообразить, что мы так хорошо сработаемся!
Я изобразил улыбку, а в душе содрогнулся. Члены Клуба оставались единственными ребятами в школе, не называвшими меня Гофером.
— Я не качок! — возмутился Даррен.
— А я не чудила! — обиделся Джейсон.
— Да ладно, вы же понимаете, что я имею в виду, — отмахнулась Эбби.
Я понимал, что она имеет в виду. Если не считать Рэндала, Шерил и меня, до учреждения Клуба никто из нас толком не был знаком друг с другом.